одно из своих щупалец. Неудивительно, что вскоре прервалась связь и с высланным для ликвидации Мамоновской группы противника отрядом 33-й армии, в составе одной роты с двумя противотанковыми орудиями и бронемашиной, ведь они действовали против острия основных сил противника, а не против мифического точечного десанта.
В 16.30 под давлением других танковых дивизий советская 17-я сд оставила свои позиции в районе дд. Ковалевка, Латыши и отошла на северо-восток. Севернее и южнее Варшавского шоссе эта дивизия на своем правом фланге соприкосновения с противником пока не имела, но и помощи своему же, левому флангу не оказывала.
Около 18.00 танки противника подходили к д. Гайдуки, а его мотопехота, по непроверенным данным, находилась уже в 4 км западнее к г. Киров.
По описанию начальника штаба 1314-го сп 17-й сд, капитана Иннокентия Васильевича Щеголева, составленного им 30 октября 1941 г., «…Немцы ко 02.10.41 (на самом деле к 3 октября – ошибка в хронологии – Прим. авторов) своими танками и мотопехотой обойдя глубоко тылы 17 сд через Новоалександровку, вышли в район Спас-Деменска. Штаб 1314 сп, остатки тыла 17 сд, по приказу комдива полковника Козлова сконцентрировались у совхоза Пеньково для следования из окружения на север (зап. Спас-Деменска).[9]
В 22.10 02.10.41 внезапным налетом танков и мотопехоты собравшиеся части были обстреляны минометным и пулеметным огнем с тыла. Расстроенные, но еще не потерявшие управления Штадив 17 и войска двинулись на север»[10].
О первом бое оставил свои воспоминания и бывший 17-летний ополченец – Иван Кириллович Новохатский:
«Вдруг, из-за облаков посыпались смертоносные бомбы, дрожал и горел лес, от взрывов лопались сосуды и текла кровь носом и ртом, но мы держались без паники и страха и ждали появления пехоты. После двухчасовой бомбежки, когда казалось, что и камешка не осталось, появились танки с черными крестами. Первыми встретили их наши соседи – артиллеристы. Не ожидая наших пушек, немцы шли нагло, с открытыми люками и, высунувшись до пояса, радовались своей авиации. Но они ошиблись, метким огнем наши артиллеристы нанесли поражение ведущим танкам. Как костры запылали на поле фашисты, но они шли и шли, ведя ураганный огонь, даже страшно было сидеть в ДОТах и окопах от взрывов снарядов, падающих горелых сосен. Но надо было выдержать, а когда пошла пехота под психический бой барабанов, фашисты прорвались в нашу зону. Пишу эти строки и вижу бой, разгоревшийся на подступах к узловой железной дороге и городу Спас-Деменску.
Казалось, что даже железо горело на фашистских танках, когда наши истребки[11] забрасывали их горючей смесью и противотанковыми гранатами.
Но отрезанные сетью пулеметного огня, такой силы, что даже летящую муху можно было бы сразить в таком огне, как снопы падали фрицы. Падали и наши товарищи, некогда было их хоронить, ибо стволы пулеметов, особенно «Кольта», накалялись до невозможности вести огонь.
На поле боя перед нашими ДОТами
