послушно «следила за речью», стараясь разговаривать максимально вежливо. И слышала в ответ:
– Ноет и ноет, всё ей не так и не этак, что за ребёнок такой? Неудивительно, что с тобой никто не дружит. Нет, ты не молчи, нормально скажи, что ты хочешь? Что ты всё время дёргаешься? Не можешь идти как нормальные дети! Носок сбился? Ботинок трёт? Уже давно? Так чего ж ты молчала, надо было сказать, а не ныть. Наказание, а не ребёнок…».
Мать усаживала Катеринку на скамейку, снимала с ноги ботиночек, разглядывала лопнувший волдырь на детской пятке. Ботинок немилосердно тёр ногу, но Катеринка терпела, потому что не хотела услышать, что у неё всё не так и что она вечно недовольна. Она довольна. Она потерпит. Ведь мама держит её за руку, в другой руке у Катеринки голубой воздушный шарик, а в волосах голубой пышный бант. Потому что сегодня воскресенье, и они идут в парк, есть мороженое, пить Катеринкин любимый крюшон и кататься на карусели. И если посмотреть со стороны, Катеринка такая же девочка как все, а вовсе не размазня и нытик.
Нет, её никогда не били по-настоящему. Не всерьёз, а чтобы крепче помнила, говорила мать (Катеринке не хотелось думать, как будет всерьёз). Её не перегружали работой по дому (уборка квартиры не в счёт, с этим она справлялась).
После школы студия спортивной акробатики. У неё получалось хуже всех, потому что она панически боялась высоты, а перед глазами стояло лицо матери и слышался её недовольный голос: «Опять не можешь? Опять боишься? Ниже пола не упадёшь. Я такие деньги плачу за эту студию, а ты занимаешься как зря…».
После студии кружок английского. «Доставай тетрадку и читай, что вам там задали. Вслух читай! Что за акцент такой нижегородский? Я тебя спрашиваю! С таким произношением тебя не то что в Англии, тебя мартышки в джунглях не поймут!»
«У всех дети как дети, а моя…» – излюбленная тема разговора матери с подругами. Катеринка слушала, и в её пятилетней душе крепло чувство: она хуже всех. Была и будет. Неумеха, нескладёха, растеряха, растрёпа – прозвища въелись в память и жили там своей жизнью, вместе с убитой самооценкой и привычно печальным одиночеством.
Когда девочке исполнилось четырнадцать, мать занялась её подготовкой ко взрослой жизни. Сборник рассказов о венерических заболеваниях, изложенных в форме житейских историй, случившихся с беспечными девушками и молодыми людьми, девочка проглотила за два дня, нашла у себя, в виде возрастных прыщей и увеличенных лимфоузлов, признаки всех упомянутых в сборнике заболеваний и втайне от матери заливалась слезами, ожидая неминуемого конца и не понимая, как она могла заразиться, если её даже за руку никто не держал…
Затем последовала чернуха «Они среди нас» об извращенцах и садистах, написанная, как подозревала Катеринкина мама, самими извращенцами, уж слишком реалистично. Ничего, девочке это полезно, будет вести себя осторожнее.
Эмоциональный шок стал для четырнадцатилетней Катеринки таким сильным, что она шарахалась от всех мужчин, проходящих
