Эрку. И этого было бы достаточно. Достаточно, чтобы меня заперли в лаборатории, как в клетке. А я там задохнусь! Совершенно точно не смогу там провести и часа. Ученые будут смотреть на меня и вылавливать малейшие признаки, а я не хочу их показывать. Эта теплота внутри – совсем не то, чем хочешь делиться. И она пока не разрослась до такой степени, чтобы я могла почувствовать место положения Тая. Как только узнаю – тогда и сообщу. Обязательно! А пока я просто не хочу задохнуться.
Но притворство и ложь отчего-то давались легко, словно я всю жизнь была превосходной актрисой. Я не сказала ни одного лишнего слова, не выдала ни одной подозрительной эмоции. Я даже поцеловала Эрка перед занятиями так, будто меня притом не тошнило. И мысли были ясными. Я лишь твердо ощущала, чего хочу и чего не хочу. Создалась очень четкая граница между двумя этими сферами. Я страшно не хотела ничего говорить об успешности эксперимента – просто не хотела. И знала, что пока незачем – все равно ответ на главный вопрос пока дать не готова. Но открывшись, я рисковала остаться без этой таящей теплоты внутри, которая придавала мне сил, наполняла энергией. Да, почти той самой, которую я испытывала при первых встречах с Таем. Что все возможно, все по плечу, никто не сможет мне навредить или помешать. Я сдам его ровно в ту секунду, когда буду знать, где он, и откажусь от этого ощущения полной гармонии с собой.
Через неделю все ослабили внимание, даже Эрк. Мне удалось убедить каждого, что ничего не происходит. Одир только своим шестым чувством ощущал мою холодность к Эрку и решил спросить напрямик, затащив меня в свою комнату.
– Дая, ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно!
– С Эрком так и не уладили свою интимную проблемку?
– Какую еще проблемку? – смеялась я. – Не преувеличивай!
Одир сел на другую кровать и переспросил тихо:
– Дая, ты уверена, что любишь его?
Я застыла и поймала пульсирующую теплоту внутри. Улыбнулась. Мне было так хорошо, что на глаза почему-то наворачивались слезы. Слишком хорошо, невообразимо правильно. И я ответила – не мысли свои озвучила, а эту самую теплоту выпустила:
– Одир, мне не нравится слово «люблю». Как пустой набор звуков, которые ничего не отражают. Я дышу осознанием, что он где-то есть. Понимаешь? Сама мысль о том, что он существует, позволяет мне сделать следующий вдох. Я не смогу выразиться точнее. И не хочу. Словно это, выраженное примитивными звуками, теряет свое значение.
– Ого, – протянул Одир. – Вот сейчас я чувствую, что ты не врешь. Но если так, Дая, то лучше сказать об этом Эрку – как сможешь. Он чувствует неуверенность, он ревнует уже даже ко мне. Подари ему уверенность, вам обоим станет легче.
Я открыла глаза и с легкостью подменила имя:
– Нет никого важнее Эрка. Конечно, я ему скажу.
Тем же вечером я отправилась в квадрат своего парня и сама потянула его в спальню. Так мы отметили счастливый
