не общались. Мне все равно, что с ней. А ей плевать на меня. Но я все же нехотя спрашиваю:
– И… как она?
– Все так же, – отвечает Мэг невесело. Она не любит говорить о сестре. Для нее это болезненная тема. – Но в этот раз она спрашивала о тебе.
Я морщусь.
– И что хотела? Денег?
– Не знаю. Но раньше Дорин никогда не вспоминала о тебе. Она прожила у нас неделю. Я предлагала ей помочь с работой. Но она дождалась своего дружка – помнишь, Сэмми, который ограбил заправку? – и они вместе куда-то уехали. Твой телефон я не дала, сказала, что не знаю. Я ведь правильно сделала?
– Правильно. Почему она стала такой? – вдруг спрашиваю я. – Или она всегда такой была?
– Ох, Санни… – Тетя трет лоб. И это напоминает мне о бабушке – это ее жест. – Все так сложно. Я даже не знаю, что тебе сказать.
– Скажи, как есть.
– Твоя мать была хорошей. Излишне вспыльчивой, эмоциональной, где-то злопамятной. Но… хорошей. А еще очень талантливой, – глядя куда-то вдаль, говорит Мэг. – Мы не были подружками – как-никак пять лет разницы сыграли свою роль. Но для меня Дорин осталась в памяти той дерзкой яркой восемнадцатилетней девчонкой, которая на выпускном стала королевой бала. Она была самой красивой и популярной девчонкой в старшей школе.
Я не могу представить Дорин королевой выпускного бала. В моей голове это хоть и красивая, но неряшливая женщина с худым лицом и светлыми болезненными глазами, которая держит в руке бутылку пива и курит дешевые крепкие сигареты.
– Вы похожи, – говорит Мэг. – Чем старше ты становишься, тем отчетливее я это понимаю. Очень похожи.
Смешно. Быть похожей на мать – это сомнительный комплимент.
– Раньше Дорин всегда казалась мне особенной. Яркой, смелой. Она отлично училась и при этом имела кучу поклонников. А еще она чудесно играла на гитаре и, как и ты, училась в Нью-Корвене.
Я внимательно слушаю Мэг – о матери мне известно очень мало.
– У Дорин всегда был комплекс отличницы, – продолжает Мэг. – Она хотела быть лучше всех. В конце концов, это ее и сломало. Когда она стала терпеть неудачу за неудачей, в ней что-то перевернулось. Как будто душа порвалась, а заштопать эту дыру ей так и не удалось. И хотя я всегда боготворила сестру, я быстро поняла ее главный недостаток. Дорин была слишком слабой. И вот в этом вы очень отличаетесь. – Тетя внимательно смотрит на меня. – Я не говорила тебе, но… твоя мать тоже училась в Хартли. Как и ты.
– Что? – недоверчиво выдыхаю я. Это для меня настоящее откровение. – Это шутка?
– Нет. Она отучилась в Хартли два или три семестра. По классу гитары.
– Почему ты этого мне не говорила раньше? – резко спрашиваю я.
– Если честно, Санни, я боялась за тебя, – понижает голос Мэг. – Когда… их не стало, – я понимаю, что она имеет в виду бабушку и дедушку, – я боялась, что ты тоже можешь сломаться. Как она.
Тетя
