style="font-size:15px;"> В основе ненецкой кочевой традиции лежит принцип динамичной кооперации. Ненецкая семья, даже объединяясь с другими семьями, самостоятельно кочует, ведет хозяйство, совершает ритуалы. Она чередует состояния, называемые по-ненецки ңарава (свободная, отдельная жизнь) и ңомдабава (жизнь в объединении). Семья может в любой момент, собрав своих оленей, откочевать прочь и, по мере надобности, присоединиться к другому стойбищу. Этика родственных и соседских отношений исключает хаотичные миграции и обеспечивает устойчивость стойбищных объединений; вместе с тем, серия сезонных объединений и разъединений составляет обычный цикл хозяйственного и социального взаимодействия.
Ненецкая мобильность является прямой проекцией природной динамики Арктики с ее стремительными приливами и отливами жизни. Тундровый биоценоз отличается от таежного резкими сезонными колебаниями и значительными пространственными перемещениями; в этом смысле время в тундре не течет на одном месте, а будто мигрирует по пространству и преображает его. Тем самым слитность пространства-времени, характерная для культуры тундровых кочевников, заимствована у природы. В тайге существуют сложные и устойчивые ценозные цепи, в которые встраивается человек, и промысловая культура жителей тайги (например, хантов или селькупов) настроена на освоение ресурсов локальной природной ниши в ритме состояний разных видов рыб, зверей, птиц, растений. В тундре с ее бурными сезонными приливами и отливами жизни возможно либо эпизодическое потребление мигрирующих биоресурсов, либо следование за ними. Ненецкое оленеводство представляет собой вариант адаптации культуры человека к натуре оленя, сложение симбиоза-в-движении.
Соотношение между кочеванием и оседлостью, поселком и тундрой – ключевой вопрос ненецкой идентичности. Деятельность оленевода до сих пор считается среди ненцев высоко престижной, и именно тундра в глазах населения – основание и гарант сохранения их традиционной культуры. Одной же из проблем современного тундрового поселка, особенно в условиях его стремительной «урбанизации», видится сохранение этнической идентичности, прежде всего ее оснований – ненецкого языка и традиционной духовной культуры. Местные жители признают, что ненецкий язык может полноценно сохраняться только в условиях тундры. Несмотря на то, что ненецкий язык преподается живущим в поселках как в детском саду, так и в школе-интернате, для поселковых жителей он становится чужим и в обиходе уступает русской речи. Местные жители признают: «Без языка исчезнет все – и ненца нет, и культуры нет». В поселке происходит постепенная утрата родного языка: «Обычно дети тех, кто переехал из тундры в поселок, понимают ненецкий язык, но уже не говорят на нем, соответственно следующее поколение уже не говорит и не понимает родной язык», – замечает один из преподавателей ненецкого языка. Школьные учителя говорят также о резких различиях
