часть, когда меня учат стремиться к целостности?»
«И вот опять ты говоришь от третьего лица и уходящими в туман определениями?! И как вообще ты узнал, где я прячусь? – не дожидаясь ответа, она продолжила, – Мне нужен только ты! И нужен именно такой как есть. Ты слышишь? Я боюсь, что все те знания, к коим ты стремишься, вышибут меня из твоей и без того замороченной башки в два счёта. Тебя уже как-то меняет общение с этим деревом. Уж я ему как-нибудь раскручу ветви в другую сторону! – она пригрозила дереву кулаком. – Может быть, для вас произвести церемонию воссоединения?» – девушка снова зазвенела смехом словно колокольчик.
Джумоук, попытался состроить сердитый вид: «Ну Дэя, подмышкун уже идёт домой». Он стал изображать рукой зверька, пытаясь залезть пальцами ей в подмышку. Девушка, не выдерживая бесповоротной наглости «подмышкуна» и щекотки, всё больше и больше заливалась смехом. Он не унимался: «Почему ты его туда не пускаешь? Это его дом! Он там живёт! Нука немедленно пусти его домой!» Её это смешило ещё больше, а для него не было лучшей награды в жизни, чем слышать журчание этого звонкого смеха. Но тут с улыбкой на её лице стала бороться тревога, и она произнесла уже совсем с серьёзным видом, отстраняя «подмышкуна»: «Меня послал учитель Аомма, чтобы сообщить тебе об окончании каникул. Он призывает тебя».
На какое-то мгновенье Джумоук опять погрузился в размышления, но быстро вспомнил о том, что он не один: «Никто не убежит от своего предопределения».
Дэя смотрела в его глаза с нескрываемым страхом и говорила уже еле слышно: «Я боюсь не предопределения. Я думаю о нас с тобой. Что будет с нами?»
Она уселась на траву, вытянув ноги, и Джумоук положил голову ей на коленки. Ему нравилось, когда она поглаживала его голову, погружая пальцы в волосы. Их обоих стали одолевать раздумья о неопределённом будущем. Они были и тревожными, и предвосхищающими большие перемены. Перспектива перемен всегда манит и притягивает, словно гипнотизирующая высота бездонной пропасти, влекущая в прыжок, что бы ни сулило падение.
Неразлучные с малых лет, теперь они уже не могли видеться так часто. Ещё в детстве, он дал ей имя, согласно обычаям – как выбравший её юноша. Новое имя эшфарумы получали только после одобрения смотрителя Наббы, кем по случайному совпадению и был отец Дэи. Он был смотрителем храма – хранилища свидетельств – стражей хроник Олхоума.
Пленение Оммуила
– Их кто-то сбил?
– Скорее что-то, а не кто-то. Поговаривают, что это была молния.
– Смотри-ка он всё ещё жив. Видимо у них такая же атмосфера, как и у нас. Ты видел их глаза?
– Откуда ты знаешь, что это глаза? Может они в скафандрах?
– Не прихватить бы от них заразу какую-нибудь космическую. Этого только не хватало для полного счастья.
– Как ты думаешь, он нас понимает?
– Не знаю. Привезём на базу – там с ним разберутся. И не мели лишнего. Мало ли…
Небольшую
