застой хорошо вписывается в прочно сложившуюся схему, проявляющуюся в период любого серьезного сдвига в бизнесе или в технологии, когда экономика переходит от одной индустриальной революции к следующей. Коротко говоря, сейчас мы в экономической «застойной зоне», поскольку в Третьей индустриальной революции (буквально) заканчивается бензин, в то время как Четвертая индустриальная революция, основывающаяся на новых машинах, должна еще набрать масштаб.
Эта ситуация создает определенный диссонанс, когда мы восхищаемся компьютерами вокруг нас и тем, что они могут сделать, и в то же время тщетно ищем более серьезные перспективы роста для компаний и карьерную безопасность для нас самих.
Хорошие новости, исследуемые в следующей главе, заключаются в приближении к концу застойного периода. Мы вступаем во времена, когда экономика может рвануть для тех, кто ухватится за возможности новых машин. Мы говорим об этом как о наступающей «цифровой экспансии», в которой возможность получать плоды цифровых технологий распространится из Кремниевой долины по всей экономике в целом. Эта миграция ценностей будет несравнима с индустриальной экспансией прошлого века и пройдет намного быстрее. Чтобы полностью осознать этот переход, полезно оглянуться на воздействие новых машин на работу в предыдущие периоды бурной дестабилизации.
Если машины делают все, что произойдет с нами?
Веками люди беспокоились о «новых машинах» и их влиянии на удел человека. Машины меняются – тревоги остаются прежними.
Возвращаясь в начало 1800-х годов, во времена Первой индустриальной революции, можно вспомнить, что луддиты на северо-западе Англии отреагировали на появление механических ткацких станков тем, что стали их ломать. Они осознали, что их работа по производству ткани под угрозой. И оказалось, что они были правы: машины действительно забрали у них работу. То же произошло в сельском хозяйстве. В начале XIX века – пока луддиты крушили станки – 80% работающего населения Соединенных Штатов трудились на земле. Сегодня в сфере сельского хозяйства в США занято менее 2% жителей страны.
Рисунок 2.1. Луддиты в начале 1800-х годов
В начале Второй индустриальной революции паровой двигатель позволил начать механизацию, и эксперты были всерьез обеспокоены, что «замена человеческого труда машинным» может «вытеснить из производства население»1. Когда сборочные линии сделали возможным массовое производство, экономист Джон Мейнард Кейнс (John Maynard Keynes) предупреждал о повсеместной безработице, «поскольку открытие способов экономного использования труда опережает темпы выявления новых применений труда»2.
Сегодня многие из нас ощущают то же смятение, читая все более зловещие материалы о том, как заменят нас новые машины, действующие на основе ИИ. Активно цитируемое исследование Оксфордского университета приводит данные о том, что примерно в течение следующего десятилетия новые машины поставят под угрозу
