в три месяца вел себя как нормальный двухлетний в моем представлении, я рассеянно вздрагиваю:
– Я же совершенно не представляю, как в вашем мире детей растить…
Улыбка шаенга становится еще шире, хотя, казалось, это уже невозможно.
– Не переживай об этом. Я подробно расспрашивал обо всем брата и его Связанную. Так что уверен: мы справимся и сможем всему научиться!
Нургх все продолжает держать меня за руку. Указав взглядом на наши соединенные ладони, шепчу:
– Держишь меня?
Муж вздрагивает, на миг отведя взгляд.
– Да, боюсь отпустить. Все кажется, что ты опять исчезнешь.
– Мне так плохо было без тебя. И страшно, – шепчу признание в ответ. Слезы выступают на глазах от сильнейших чувств и навалившегося облегчения.
– Мне тоже.
Всего два слова. Но что я вижу за ними в его взгляде? Абсолютную решимость и готовность перевернуть мир ради нас. Есть ли еще мужчина во вселенной, способный на это? Кажется, мое сердце не выдержит такого счастья.
– Нитрок тоже здесь? – меняю я тему разговора, вспомнив о Симриде. Рука немедленно вскидывается, ощупывая так и висящий на шее мешочек с чужими связующими браслетами. – Мне же надо вернуть его ценности.
– Да, – заразительно хохочет муж, явно припоминая какой-то эпизод из недавнего прошлого. – Он внизу. Извелся весь в нетерпении, да и от меня ему досталось. Обязательно порадуй его возвращением браслетов, хранитель заслужил свое право на Связанную.
– Ого! Так вы окончательно помирились?
– Нитрок помог мне, переступив через все свои страхи и убеждения. – Явное уважение проскользнуло во взгляде моего шаенга. – Ты не представляешь, с кем мы столкнулись в Оайзире, но я обязательно расскажу обо всем.
– И про испытание? – Стоило вспомнить, в какой момент меня выдернуло из Визгарда, как страх вернулся в сердце. – Я почувствовала смерть перед тем, как меня переместило в родной мир. Это старейшины, да?
– Об этом не переживай, – так, словно признание рода больше не главная цель, отмахнулся Нургх. – Больше навредить они не смогут.
Эта тема тягостна для нас обоих, поэтому с безмолвным пониманием оставляем ее.
– Я же имена придумала! – подскочив на кровати, я хлопнула себя по лбу.
Нургх с ожиданием уставился на меня.
– Тания и Мариэ!
Любимый задумался, мысленно проговаривая незнакомые имена. Потом кивнул и с гордостью одобрил:
– Они сами чудо, и имена у них должны быть необычные и самые волшебные, больше в этом мире ни у кого таких нет!
Неизменное солнце Орбдуха, играющее бликами на стенах, для меня засияло ярче.
– Я знала, что ты поймешь, – потянулась ближе к мужу и коснулась его с готовностью подставленных губ поцелуем. Но беспокойство, вызванное его словами, заставило меня спросить: –
