Уже почти ритуал: зажечь светильник, устроиться с книгой, не спать. Устану, срубит под утро, будет не до снов. Лишь темнота. Да и давно следовало прочитать его целиком – древний фолиант с погнутой спиралью на потертой обложке. Там могло быть что-нибудь важное, упущенное мною ранее. Главное – не увязнуть в нем, как в этом чертовом ночном кошмаре…
Понимала прекрасно – сон связан с видениями. Все оттуда, из жизни той, кем я была когда-то. Энергия вечна, чего не скажешь о людях. Прекращу призывать ее воспоминания, уйдут и сны. Не станет ни липкого ужаса чужих страхов, ни мучительных пробуждений. Тишина. Покой. Собственные сновидения. Но отступать я не собиралась, чувствовала, что оно того стоит. События, произошедшие пять тысяч лет назад, важны. Там кроется ответ, каким еще образом можно избавиться от бессмертной пятерки. Куда-то ведь она делась, их шестая. Как так вышло? Обрести запретную силу, чудом выжить, уничтожить опасного врага, получить бессмертие и… пропасть. Почему? Увы, она оставалась для меня тайной, вся.
Эсте. Девушка, которая не прожила долго – ни в Потоке, ни в реальности. Мы не очень похожи внешне, разве что цветом волос. У нее тоже темные, практически черные, казалось, еще длиннее моих. Она миниатюрнее, ниже. Резкие черты лица, беззащитные острые плечи, тонкая фигурка, вызывающая желание предложить пирожок, а то и два. Ей выпало немало путешествий: картинки шумных рек сменялись то приливами моря, то мертвой гладью озер. Можно было подумать, что Эсте нравится вода, но нет – она любила берега. Прочерченные землей границы, ощущение твердой почвы под ногами перед изменчивой неуправляемой стихией. Ее вел дар, даже гнал. Не любопытство, не жажда власти, а необходимость в чем-то. Ком-то? Был мужчина. Мелькал в половине видений, вызывая смесь затаенной радости, жгучей вины и страха. Мне ни разу не удалось его рассмотреть. Стоило ему обернуться, как все меркло, размывалось, ускользало. Сквозь туман прорывался только голос, единственный, которому Эсте внимала. Он утешал, осуждал, направлял, а порой нашептывал то, что подслушивать было крайне неловко. Но кроме голоса – ничего. Ни имени, ни лица. Она не хотела его помнить? Тогда зачем сохранила для себя, пронеся через века? Слишком много вопросов. А вместо ответов – невнятные картинки, словно в облепленном снежинками темном окне.
Снег выпал еще в конце октября, продержался весь ноябрь и не думал таять сейчас, в декабре. Сугробы перед домом расчищали каждое утро, а красивые морозные узоры на окнах не появлялись. Стеклопакеты… Это была Сонина излюбленная игра – придумывать по обрывочным ледяным штрихам целую историю. Она бы и с видениями разобралась. Будь тут, со мной. Первую неделю Анита на мои звонки не отвечала, потом позвонила сама. Сообщила, что Соня жива, но не очнулась. Навестить ее не дала, сказав, что далековато ехать придется, зато обещала связаться, если будут новости. Не верилось, что они будут хорошими. Не очнулась – может означать, что сознание полностью поглощено, как при ловушке. Пожалуй, лучше умереть, чем позволить бессмертному гаду разгуливать в своем теле…
С Пашей мы не встречались с того дня. Не говорили, никак не пересекались. Он прислал мне книгу – домой, лично в руки, с вежливым курьером. Прилагалась записка: «Все-таки прочитай», и какое-то слово, нещадно зачеркнутое. Не хочет меня видеть, вероятно, и помогать тоже. От Киры я узнала лишь то, что у него полно работы, скверное настроение и стойкое нежелание говорить обо мне.
С книгой я намучилась. Продираться сквозь древнерусский текст – то еще удовольствие. Сплошные загадки, в основном по части смысла предложений. Вникать приходилось в каждую фразу, о многом догадываться интуитивно, кое-что искать в словарях. Мозг упражнялся, в остальном… Вот она – последняя страница, а полезного ноль. Сборник сказок с пространными отсылками к божественному промыслу. Похоже, у автора был дар, и он собирал истории о нем. Вестник упоминался в единственной легенде о погибшей в далеких землях особенной девочке, обладающей невероятными силами. Сколько таких девочек было… Пятьдесят, как и созданных их смертью миров. Ни одной те силы не помогли. Я догадывалась, почему на обложке оказался знак одного из пятерки. Они охотятся на Вестников, и рядом с очередной жертвой могли наследить. Без символа им не обойтись, в чужом теле это ключ к собственной памяти, привязанный к энергии.
Вопросов только прибавилось! В окне занимался рассвет, бледнела оранжевая шапка светильника. Я захлопнула книгу, ветхие страницы скрипнули. В нос ударил запах старой бумаги и пыли, которую было ничем не вывести. Ценной информации нет, от видений в голове каша и боль, вдобавок мерзкое чувство, что я – не я вовсе. Будто наяву заплясала опоясанная разорванным кругом волна, странно замутило.
Я вдохнула – сосредоточенно, полной грудью. Свет в окне вспыхнул ярче, хлынул в комнату. Ослепило, реальность дрогнула. Волны энергии подхватили кровать, прожгли пол. Все растворилось в белом сиянии, проявились очертания серых линий. Бросило в жар. Воронка извивалась, танцевала, звала. Непреступная граница, портал в нижний Поток. Ее создавали вшестером, и ключ в энергии любого из них. В том числе у меня, как выяснилось. А ведь… Четыре года назад, Соня пыталась вернуться, но обратно ее уже не пропустило. Если бы
