очень близки были. Скучает. И ничего тут уже не исправишь.
– Знаю, кто ему поможет. – Я протянул ей визитку Ланса. – Он у нас лучший специалист, по крайней мере, последние лет сорок. И за это время ни одного скандала. Самые тяжелые и, казалось бы, безнадежные случаи вытягивает. Попрошу с вашим Адамом поработать. От вас – только привести его. Договорились?
– Не уверена, – замялась она, но визитку взяла, – что идея удачная.
– Это меньшее, что мы можем для вас сделать.
На ее губах появилась неуверенная улыбка, визитка исчезла в недрах сумочки. Если позвонит, будет отлично. Ланс выяснит, какие у ее мелкого проблемы. И заодно подскажет, в чем подвох. Что-то в этой истории не так.
По пути в офис сделал на машине крюк. Десять минут от черты города, теряющийся в тумане берег озера. Высокая многоскатная крыша, заметная издалека, вечно зеленый холм, пара извилистых, ведущих к воде лестниц. Возвращения были неизбежны – взять что-нибудь или вернуть, и заодно убедиться, что дом стоит на месте. Стоял, всеми тремя этажами, считая подземный. Холл с длинным рядом панорамных окон, за которыми виднелась обманчиво бесконечная гладь озера. Череда сквозных арок, по-нежилому симметрично расставленная мебель, стерильная чистота, канувшие в наведенном порядке свечи в баночках и прочие безделушки. Домработница – второй человек, у которого есть ключи, и приезжает она сюда гораздо чаще меня.
Альбом отправился обратно в шкаф. Отлично себе лежал, и дальше полежит. По доброй традиции, существующей среди особенных вещей, нашелся случайно. В первый мой визит к Еве. Она решила, что чердак ей для чего-нибудь пригодится, и надо бы разгрести завалы. «Наверное, все-таки пора» – выговорила уверенно, будто меня для этого десять лет и ждала. Лестница наверх скрипела, остро пахло пылью, под ногами вился племянник и бесконечно пиликал на игрушечном синтезаторе. Завалов было на два треснувших, плотно сбитых ящика. В одном из них сверху валялся альбом, под слоем трухи и полосатым шарфом. Слегка топорщился заломленный угол обложки, прозрачные вставки между листами смялись. Ева порывалась его выкинуть, вместе с отсыревшими бумагами и побитыми елочными игрушками. Зачем-то достал из коробки в последний момент. А через пару лет выяснилось, что там коллекция редких марок, и не зря отец его постоянно на верхнюю полку от нас убирал.
Перед кабинетом Маэвы сидела Хлоя. На диване, прилежно сложив руки на коленях и не сводя с них глаз. Либо ждала своей очереди, либо не решалась войти.
– Ой, привет! – Она подняла растерянный взгляд. – А я вчера ездила в школу Артура и Натана. И сегодня с утра тоже. Познакомилась с ребятами из школьного оркестра, затем с их друзьями…
– И? – Я сел рядом. В этом крыле не бывает лишних ушей. – Что выяснила?
– О ребятах практически не отзываются хорошо. Разве что об Артуре… Что был, в общем-то, нормальный. До того как связался с этим жутким мудаком. – Хлоя запнулась и густо покраснела. – То есть… Э-э-э… Не то хотела сказать. В смысле… Я цитирую первоисточник!
– Первоисточник – это важно.
