полюсом обращался в их сторону. Интрига, тайна и домысел – эти три тени сопровождали мистера Сароцини в течение всей жизни. Очень немногим людям посчастливилось не подпасть под его влияние.
Тот, кто сейчас нес мистеру Сароцини ожидаемую им информацию, знал о нем больше, чем любой другой живущий на земле человек, и поэтому боялся его сильнее, чем все прочие.
Кунц открыл двойные филенчатые двери и вошел в секретарскую. Секретарша была стражем кабинета мистера Сароцини. Немногим избранным удавалось добраться до ее приемной. Но на Кунца секретарша даже не взглянула.
Через открытые двери кабинета был виден сам мистер Сароцини, статичная фигура которого напоминала статую египетского бога в главном зале храма. Бо́льшая часть кабинета была погружена во тьму. Единственное пятно света, источником которого служила настольная лампа, выхватывало из полумрака аккуратную стопку бумаг, записную книжку в кожаном переплете и часть поверхности стола. В кабинете было большое окно, но жалюзи на нем предусмотрительно опустили, чтобы в помещение не проник яркий свет утреннего солнца.
Кунц был высокого роста – шесть футов шесть дюймов, – у него были широкие плечи квотербека, грубо вылепленное лицо боксера, короткая стрижка. Как и всегда, он был одет в неброский костюм-двойку, на этот раз темно-синего цвета. И как всегда, он тщательно завязал галстук идеально ровным узлом и начистил туфли до зеркального блеска. Все его костюмы шил портной мистера Сароцини, но, несмотря на дорогой материал и качество пошива, Кунц никогда не чувствовал себя в них совершенно свободно. Посторонний человек принял бы его за вышибалу, работающего в ночном клубе, или за военного в увольнении, надевшего гражданскую одежду с чужого плеча.
На пороге кабинета Кунц нервно сглотнул, поправил узел галстука, бросил взгляд на туфли, застегнул на все пуговицы пиджак. Он знал, что по части внешнего вида он подводит мистера Сароцини, но во всем остальном – в учении, в выполнении поручений и приказаний своего учителя – он был на высоте. И Кунц гордился этим.
Мистер Сароцини дал ему все, он сделал из него человека, но Кунц знал, что он с такой же легкостью может отнять у него все пожалованное ему. Осознание этого усиливало огромный страх, который испытывал Кунц перед хозяином, и подпитывало его рабскую преданность.
– Ну? – произнес мистер Сароцини и выжидающе улыбнулся.
Кунц подошел к столу. Улыбка мистера Сароцини успокоила Кунца, и он почувствовал к нему такую огромную любовь, что захотел обнять его, как отца. Но это было невозможно. Много лет назад мистер Сароцини запретил ему выражать свою любовь посредством физического прикосновения. Поэтому Кунц протянул через стол конверт и выпрямился, демонстрируя внимание.
– Ты можешь сесть, Стефан, – сказал мистер Сароцини.
Он распечатал конверт и немедленно погрузился в изучение его содержимого.
Кунц с прямой спиной сел на краешек стула,
