некоторое время спросила Джейкобсен.
Ирвинг изобразил удивление. Я ощутил, как моя неприязнь к нему еще немного возросла.
– Извините, но я полагал, это очевидно, исходя из того, что жертва обнажена. Вот почему раны так важны. Мы имеем дело с человеком, который либо отрицает свою сексуальность, либо питает к ней отвращение и выплескивает отвращение к себе на своих жертв. Как бы то ни было, он не является открытым гомосексуалистом. Он может быть женат, являться столпом общества. Быть может, это кто-то, кто любит хвастаться сексуальными победами над женщинами. Это убийство совершил человек, ненавидящий свою сущность, он сублимирует самоотвращение в агрессию по отношению к своим жертвам.
Лицо Джейкобсен оставалось бесстрастным.
– Мне показалось, вы сказали, что убийца гордится тем, что он сделал? Что нет никаких признаков раскаяния или сожаления?
– Да, в том, что касается непосредственно убийства. Тут он бьет себя в грудь, пытаясь убедить всех – включая и себя самого, – насколько он великий и могучий. Но причина, по которой он это делает, совсем иная. Это то, чего он стыдится.
– Могут быть и другие объяснения тому, что жертва обнажена, – заявила Джейкобсен. – Это может быть способ унижения или способ контролировать жертву.
– Как бы то ни было, контроль всегда сводится к сексу, – улыбнулся Ирвинг, но его улыбка стала слегка натянутой. – Серийные убийцы – геи встречаются редко, но все же они есть. И судя по тому, что я тут вижу, мы, вполне вероятно, можем иметь дело именно с таким субъектом.
Но Джейкобсен явно не собиралась сдаваться.
– Мы недостаточно знаем мотивы убийцы, чтобы…
– Простите, но у вас большой опыт в расследовании дел серийных убийц? – Улыбка Ирвинга стала ледяной.
– Нет, но…
– Ну тогда вы, может быть, избавите меня от популярной психологии?
Теперь даже намека на улыбку не наблюдалось. Джейкобсен не отреагировала, но появившиеся на щеках красные пятна ее выдали. Я ей посочувствовал.
Ошибалась она или нет, но такого обращения она не заслуживала.
Воцарилось неловкое молчание. Его нарушил Гарднер.
– Так что насчет жертвы? Как по-вашему, убийца мог быть с ним знаком?
– Может, да, а может, нет. – Ирвинг, казалось, утратил всякий интерес. Он теребил воротник рубашки, круглая физиономия покраснела и вспотела. В коттедже стало попрохладней, после того как открыли окна, но жара тут еще царила удушающая. – У меня все. Мне понадобятся еще отчеты криминалистов и фотографии, ну и вся прочая информация о жертве, которую вы получите.
Он обернулся к Джейкобсен с обаятельной, как он, по-моему, считал, улыбкой.
– Надеюсь, вы не обиделись на некоторое расхождение во мнениях. Быть может, мы сможем как-нибудь за рюмочкой продолжить эту беседу.
Джейкобсен ничего ему не ответила, но, судя по тому, каким взглядом его одарила, я б на его месте не особо раскатывал
