и широкие фланелевые брюки со скелетами и скрещенными костями. Какая перемена по сравнению с тем, как она выглядела перед свиданием.
– Забирай свою собаку и иди спать.
Я снова ложусь и жду, чтобы она ушла, но чувствую на себе ее взгляд. Как подавить желание притянуть ее к себе и закрыть ей рот поцелуем, чтобы она вообще забыла этого бойфренда.
– Ну, что тебе? – спрашиваю.
– Если еще раз назовешь меня милашкой, я тебя вырублю.
С языка так и рвется ответ: даешь слово?
Глава 8
Эштин
ВОТ УЖЕ БИТЫХ ТРИ ЧАСА я, устроившись в постели с крепко зажмуренными глазами, мечтаю, чтобы моя жизнь прекратила бесконтрольное движение. Вчера у нас с Лэндоном как-то не заладилось. И я даже не знаю, чего теперь ждать. Проверяю мобильник – может, он звонил или эсэмэску прислал. Нет, хотя сегодня суббота. Наверное, еще спит.
Медленно плетусь в ванную. Уже почти сев на унитаз, вдруг теряю равновесие и чуть не падаю. Проклятое сиденье не опущено. Поморщившись, я опускаю его, про себя ругая Дерека и намереваясь обязательно сделать ему замечание. Сначала надо поесть. Потом уже разобраться с Дереком и пойти на тренировку. Хотя Дитер по выходным официально не устраивает тренировок, мы предпочитаем не сбавлять темп.
Дерек появляется в кухне на несколько минут позже меня, на нем шорты и футболка. Длинные волосы растрепаны, милый невинный вид. Знаю таких парней: с виду – сама невинность, а на поверку все наоборот. Фалькор, среди ночи выскользнувший из моей комнаты, вбегает вслед за Дереком.
– Ты снова ночью заманил мою собаку к себе? – обвиняющим тоном интересуюсь я.
– Он скребся в мою дверь и скулил, как дитя, – пришлось его пустить.
– Это воровство.
Он пожимает плечами:
– Может, ты ему надоела, и он ищет другую компанию.
– Дерек, хозяин не может надоесть собаке, и потом, к твоему сведению, я классная компания. Собака меня обожает.
– Ну, как скажешь. – Порыскав в холодильнике, он вынимает яйца, потом из шкафа достает буханку хлеба. – Что там на пляже случилось у вас с героем-любовником? Похоже, тот еще был вечерок. – Делая себе яичницу с поджаренным хлебом, он говорит, лениво растягивая слова.
– А что случилось с моим правилом насчет туалетного сиденья? – наношу я встречный удар.
Краешек рта у него чуть загибается вверх.
– Знаешь, у меня такая болезнь. При которой мной нельзя командовать.
– Ага. Болезнь, говоришь?
– М-да. Серьезная.
– У-у-у, бедненький. Как мне тебя жалко. Тяжело выслушивать замечания от женщины. Это угрожает твоему мужскому началу. – Вытащив из шкафа упаковку «Скитлс», я, как всегда, откладываю в сторону фиолетовые и принимаюсь за остальные.
– Милашка, моему мужскому началу ничего не угрожает, – шепчет Дерек, наклонившись к моему уху.
Когда его теплое дыхание касается
