вздохнул Занзимир. – Сначала… Сначала они перестали слушать мои советы. А ведь многим помог своими знаниями основ экономики, поверьте. И не только этим. Потом любое мое слово стало вызывать раздражение или насмешку. С братом происходит то же самое. Мы думали, у всех неприятности, так совпало, и они переносят своё настроение на близких. Но все хвастаются успехами и в начале завтрака выглядят довольными. А потом начинают ругаться. Вы не представляете, Карл, вспоминают то, что нас объединяло, то добро и взаимопомощь, которую они оказывали друг другу, и укоряют за неё, полностью переворачивая её смысл и последствия. Завтрак превратился в сущий кошмар!
– И вы продолжаете на него ходить? Платите лучше Вальзовату.
– В последние время все собираются у меня…
Нет, Занзимир не всхлипнул, но Карлу показалось, что ему этого очень хотелось.
– Приходят по традиции в час и уже через полчаса начинают скандалить.
– И не расходятся?
– Только после десерта… Как и раньше.
– Класс. Это напоминает «Письма, которые не мы сочинили», финальный сезон сейчас в трансляции на «Дабл-Ю-Ди-Ви». Там тоже все старые заслуги оцениваются заново. Похоже где-то всплыло завещание, о котором вы забыли сообщить. И дело все-таки в деньгах.
– Карл, дело не в деньгах, совсем не в деньгах! – пылко залепетал Занзимир, утирая сухие глаза. – В прошлую субботу внучатый племянник подставил мне подножку! Я обеспечил ему поступление и всегда втайне от брата снабжал средствами. Он называл меня «милейшим икс-юродным дедом»! И специально подставил подножку. Я сильно упал, уронил этажерку. Потянул ногу и отбил бок. Так вот, Карл. Все засмеялись. Все, Карл! И никто мне не помог…
– Да-а… – протянул Карл. – Интересные у вас субботники. Смотрите, так и до поножовщины дойдет. Постойте, Занзимир. А на видео снимали?
– Что, простите? – отвлекся от скорби Занзимир.
– Ну, ваше падение эти милые домочадцы фотографировали? Племянник коммуникатор в руках не держал?
– Не-ет… – задумчиво вспоминал «профессор». – Пальцем показывали…
– Жаль.
– Почему? – потерялся рассказчик.
– Не укладывается в теорию преподобного Клавдия, – объяснил Карл. – Съёмкой удивительного у нас занимается церковь, ищет в этом скрытые смыслы и предтечи апокалипсиса.
– Я не понимаю… – пролепетал Занзимир. – При чём здесь церковь?
– Как всегда, ни при чём. Идите в полицию.
– Зачем, Карл? Это моя семья! И они считают ненормальным именно меня.
Договорить им не дали.
– Вот он где! – раздалось от барной стойки. – Карл!
– Да кашу мне в рацион, – расстроился Разуто.
– А мы тебя обыскались!
Под словом «мы» Калюжный против обыкновения и статуса обзывал не только себя, а ещё слегка придушенного у себя под мышкой Грумника. Грумник вытягивал из-под
