не предупредил, что сказать об этом будет трудно.
И я не сказала. Когда я оказалась в десяти минутах ходьбы от дома, меня охватило странное чувство: живот жгло возбуждением, становилось легко, отчего начинала кружиться голова. И глаза бегали как сумасшедшие, не знали, на каком предмете остановиться – может, стройка? нет-нет, детский сад? соседний дом?
Я побрела к своему.
И пока шла, понимала, что мое желание обрадовать родных – испаряется. Я прогуляла университет. Я была черти знает где, среди людей со странными именами, полузарубежными, полувымышленными (клички, потом узнала), в месте, где все говорят на одном языке, без акцента – хотя там далеко не все русские… Я пришла домой, а родители уже спали. Мама не ждала, уснула, наверное. Так и не вышла, хотя я гремела. Когда я дожевывала пирожное, запивая его противно-холодным чаем, понимала – не скажу. Не смогу расстроить. Кем будет работать их дочь? Что она вообще делает? Как, в какую компанию попала… А потом мне помогали оформлять документы, якобы из универа. Родителям не звонили с журналистской кафедры – думаю, там потеряли мои номера. Друзья не интересовались. Да и наверняка считали, что я просто забила на универ. Меня пока не отчислили, – щас летом после сессии будет – и каждое утро, в десяти минутах ходьбы от дома, забирали куда-то вверх и вниз: я оказывалась на площадке, за которой был городской пейзаж, унылый, как некоторые рисунки наших артхаус-картинщиков, я входила внутрь здания и начинала понимать, что̀ каждый говорит – китайский, немецкий, английский… Все эти языки звучали для меня одной тягучей рекой – моим русским. И мне не хотелось знать, почему так происходит. Место было замечательное, и в нем просто хотелось остаться. Разве что в столовой иногда пересаливали.
***
Я вернулась домой, но мама не спала. Давно я такого не видела в будни.
– Хочешь сделать мне подарок?
Я сразу вспомнила, что на прошлый ее день рождения осталась дураком.
– Конечно. Что надо сделать?
– Вот, – она показала на бумажку, где была записана книга Марининой. – Купи мне ее, я все буду читать.
– Ладно, – вздохнула я. О вкусах не спорят. – Это новая?
– Да, в википедии проверила. Там еще есть, только Каменскую не надо.
– Ну, вот эта про Каменскую.
– Значит не надо.
– И название я уже слышала… Ее у нас нет?
– Да? – Мама ушла в мою комнату проверять стеллажи. – Ой, и правда стоит!
Я налила себе чай, заварила покрепче и безразлично уставилась на экран. Что там у нас сегодня по телику?
– Ты кушать будешь? – мама вернулась.
– Да. Мам, что идет?
– Не знаю, я для фона включила.
Она подошла к холодильнику, потом к плите и начала химичить. Я наблюдала, как она расставляет кастрюли и плошки под монотонный гул телепрограммы, когда заметила в отражении духовки, что у нас на кухне появилось пятно,
