случалась.
Некоторые «залетевшие» девушки предпочитали избавиться от ребёнка, пока не узнали и не заклеймили позором. Почему мать Петера оставила своего малыша, я не знаю, но факт в том, что сейчас им, скорее всего, живётся нелегко. Зарабатывать такие женщины могли двумя способами. Что-нибудь шить, вышивать или вязать, либо… торговать телом.
У оборотней не принято иметь близость в человеческом облике ни с кем, кроме законного мужа или жены, это порицается. Но некоторые игнорируют этот обычай. Причина проста – близость в человеческом облике приносит намного больше ощущений, чем в зверином. По крайней мере так говорят. У меня не было возможности оценить самостоятельно.
– Твоя мама шьёт что-нибудь? – спросила я у Петера и, к моему облегчению, мальчишка кивнул.
– Да. Они с зорой Ариллой часто работают вместе. А зора Арилла вяжет очень красивые кружевные платки из пуха. Но она не только вяжет, ещё к ней ходят разные… Дают ей денег… Мама говорит, это плохо.
Я вздохнула, но ничего не сказала. Не думаю, что Петер в таком возрасте в полной мере понимает, почему к Арилле ходят «разные» и дают ей денег. А просвещать его мне совершенно не хотелось.
Мне нравился этот мальчишка.
– У зоры Ариллы есть ещё дети?
Петер помрачнел.
– У неё была дочка. Умерла год назад. Может, вы помните? Она с дерева упала, вас тогда тоже позвали…
Я помнила. Помнила, потому что эта девочка была похожа на меня. Нет, внешне с ней всё было в порядке, просто её травили из-за матери – «шмары», как у нас тут называют таких продажных женщин.
Девочке было пять лет. Она залезла на дерево, спасаясь от преследователей, не удержалась, полетела вниз и сломала себе шею.
– Ты, наверное, дружил с ней, да, Петер?
Мальчишка кивнул.
В деревне белых волков есть специальная улица для таких, как Арилла и мама Петера. Она находится в отдалении от остальных построек, дома там кривые и покосившиеся, но мусора нигде нет, чисто, а в огородах всегда много цветов и зелени. Лица у женщин, живущих здесь, похожи одно на другое – печальные и бледные, а спины у всех сгорбленные, словно под тяжестью собственных жизней.
Дом Ариллы был почти в самом конце улицы. Когда мы добрались до него, краешек солнца уже зашёл за верхушки деревьев.
– О Дарида! – прошептала встретившая меня маленькая женщина, так похожая на Петера, что я сразу поняла – это его мать. – Как хорошо, что вы пришли, Рональда! Арилле очень плохо и больно, я боюсь, она может потерять своего малыша… А она так его хотела… С тех пор, как погибла Кати, Арилла всё о ребёнке мечтает…
Я кивнула, забрала у Петера свою ткань и вошла в комнату, где на узкой кровати лежала роженица.
Арилла оставалась красивой даже сейчас, когда лицо её было бледным и мокрым от пота. Чёрные вьющиеся волосы разметались по подушке, на белом лице алели губы, в ярко-жёлтых глазах я увидела отражение её боли.
Как жаль, что магии
