стал, вместо перебранки спустил Дровосека и Лизуна с поводка.
Когда из дома вышла фигура с кувалдой и щитом, вся четверка опешила. Сиплый что-то вякнул, наводя ружье, пообещал стрелять и ведь пальнул, паскуда, когда Дровосек подошел к нему на десять метров. Только МОИ патроны истратил зазря, не причинив вреда голему. Тот в ответ уронил свое оружие и защиту и быстро подскочил к ошарашенным мужчинам, сбив двоих с ног несильными тычками ладоней в грудь, а оставшуюся парочку ухватил за грудки.
– Не дергаемся, или он выдавит из вас кишки, – крикнул я. – И лежим, не шевелимся, чтобы не получить вторую улыбку.
Над поваленными рэкетирами застыл Лизун со своим внушительным арсеналом кухонных ножей.
– Полиция? Власть? – поинтересовался я у гостей, когда спустился вниз и дошел до их компании. – Хм… Лизун, воткни вот тому ножик в ляжку.
– А-а! – заорал Сиплый, когда узкий керамический столовый нож вошел на всю свою длину ему в бедро, дернулся вверх, но наткнулся подбородком на второе лезвие, которое глубоко рассекло ему кожу. На несколько сантиметров ниже и досталось бы горлу. – Сука! Урою!
– Еще одно оскорбление, и ты станешь самым слабым звеном в нашей компании, – пообещал я ему. – За слова нужно отвечать, тебе ли этого не знать.
Последние мои слова намекали на его изрисованные синими татуировками кисти рук.
– Вопрос повторить? Или так и станете молчать, пока он истечет кровью?
– Мы из чопа «Фемида», а он принадлежит городскому депутату Шацкому, – процедил тот самый мужчина, который самым первым появился возле моего нового дома. – Зря ты начал быковать, пацан.
– Ты на депутата намекаешь? – усмехнулся я. – Зря, кончился твой Шацкий. Если он еще жив, то от его мандата уже не зависит ничего.
– Кроме мандата, у него хватает и других возможностей.
– Ты про таких лбов, как сам и товарищи? Зря, – покачал я головой, потом достал платок из кармана и бросил Сиплому. – Заткни рану, а то дуба врежешь, придется твоим коллегам хоронить.
Платок он принял, хотя я думал, что откажется, гонор взыграет, но видать, жизнь давно отучила показывать гордость в тех случаях, когда она и смерть идут рука об руку.
– Ты же помнишь, из какого я города? Нет? Да и плевать, все равно от него уже ничего не осталось. Думаю, прошедшая ночь, если вы смотрели на небо, показала, что мир изменился, а окажись вы вчера утром рядом со мной, то поняли бы еще и то, что изменился он очень сильно. Зомби, мутанты и вот такие красавцы, – я хлопнул ладонью по голове Дровосека. – Если кто не успел выскочить утром, тот уже покойник. Вам здесь повезло сильно, даже завидую. Не верите? – усмехнулся я. – А своим глазам? Или вы считаете, что на этих двоих всего лишь карнавальные костюмы? Ладно, ваши проблемы, если слушать и верить не хотите, а сейчас займемся кое-чем полезным…
Через десять минут я отправил прочь четверку неудачников, обобрав их до нитки. Ножи, пистолет ПМ, который был спрятан под рубахой
