всех церемоний на войне придерживаться. При прямо, коль зовут, и ешь, как попало, – рассуждали они”, – жаловалась старуха.
– Ну, ладно, ладно! – прервал я разглагольствование денщика. – Собирай скорее вещи, а я хочу немного отдохнуть.
Первые лучи утреннего солнца освещали мою уютную комнату, где я предполагал счастливо провести несколько дней. На ночном столике стояли цветы, принесенные заботливой Н. В окно видна скамейка под черешней, где вчера мы так счастливо сидели вдвоем. Стоя перед окном, я призадумался. Из этого состояния меня вывел вопрос Фоки, спрашивающего, какую лошадь оседлать – серого или булана?
– Серого! – ответил я и опять задумался.
Я бы долго стоял в таком состоянии, если бы меня не пробудил женский голос, спрашивающий, зачем собираются вещи, так заботливо и долго расставлявшиеся вчера.
– Барин от вас уезжает! – услыхал я голос Фоки.
– Как жаль, как жаль! Что так мало гостили у нас? – повторил тот же женский голос.
Выглянув в окно и увидав старуху-хозяйку, я поздоровался с ней.
– Что это вы вздумали так внезапно покидать нас, молодой корнет! Разве вам у нас не понравилось? – спрашивала старуха, подходя к моему окну.
Я сказал ей о моем назначении.
– Мы к вам как к родному успели привыкнуть. Вы не говорите барышням, что уезжаете. Они сегодня хотят приготовить вам ваш любимый пирог. Впрочем, когда вы уезжаете? – повторила опять свой вопрос старуха и, узнав, что сейчас, поспешно вошла в дом, чтобы позвать дочерей попрощаться со мной.
– Разак Бек, идите сюда! – послышался со стороны сада голос Н.
Я взглянул в окно и, увидев ее у окна ее комнаты, быстро спрыгнул в сад и подошел к ней.
– Я все слышала, что вы говорили маме, – сказала Н. В глазах ее стояли слезы.
– Н.! Н.! – звала мать со стороны запертой двери, желая разбудить дочь.
– Я сейчас, мамочка, – ответила Н., опускаясь машинально с подоконника.
Не прошло и пяти минут, как Н. вышла из своей комнаты. Она была слегка бледна, очевидно, от бессонницы.
– Что случилось, что так внезапно покидаете нас?
Я вкратце рассказал ей о причине моего отъезда.
– Очень жаль, что вы уезжаете, так как я за это короткое время успела привыкнуть к вам как к самому близкому человеку. Недаром говорится, что мимолетные и приятные встречи оставляют неизгладимый след. Ну, поезжайте куда хотите, только чтобы Господь Бог хранил вас везде, где бы вы ни были! – сказала она, всовывая мне в руку что-то завернутое в бумагу. – Храните эту вещь, она вам поможет в самые трудные минуты вашей жизни! – добавила она и, попрощавшись со мной, быстро ушла в дом.
– Н., ты куда? Разве ты уже попрощалась с Разак, – как ваша, молодой корнет, другая половина имени, я все забываю по старости, – говорила старуха, гладя по головке скучную О. – Вот видите, вот видите, как
