И если офицеры, пример подавая, пили молча, то матросы роптали:
– Петр-царь нашему брату шестнадцать чарок на месяц даровал, так пошто туды тухлятину всякую льют?
Питие потребляли с прибаутками:
– Пьем досуха, чтоб не болело брюхо!
– Эй, Кирила, не отворачивай от чарки рыла!
Самые же ловкие умудрялись порой кружку воды выливать наружу, а ром внутрь. Так было куда приятнее и животу и душе. Воды оставалось на двадцать дней, если же сделать поправку на утечку, то и вовсе на двенадцать или на двадцать восемь суток, если урезать нормы выдачи вдвое.
Несмотря на все переносимые лишения, ежедневно на всей эскадре проходили всевозможные учения. Спиридов торопился сколотить команды и подготовиться к предстоящим баталиям.
То там, то здесь тишину вспарывали гулкая барабанная дробь да трели боцманских дудок, сопровождающих все корабельные экзерциции. Желтые флаги на флагштоках – учения парусные, красные вымпела над флагами – учения пушечные.
Не желая терять понапрасну ни единого часа, распорядился адмирал играть капитанам тревоги по своему усмотрению, когда кому способней будет. Надзор за артиллерийскими экзерцициями осуществлял Иван Ганнибал – цейхмейстер эскадры. Его смуглое лицо с крючковатым, немного приплюснутым носом мелькало по всем кораблям. Разбор учениям проводя, наставлял цейхмейстер капитанов:
– Надлежит дело артиллерийское знать каждому крепко, дабы быть искусным, когда случится против неприятеля действовать!
Орудийную прислугу больше учили примерно потому, как в плавании орудия были по-походному растянуты на талях. Канониров вначале практиковали в пальбе мушкетной, выдавая на каждого по дюжине пуль. Затем, раскрепив по нескольку пушек на каждом корабле, обучали вспышкам без пальбы, лишь посыпая порох в затравки.
Плавание продолжалось. У Борнхольма к эскадре присоединились бомбардирский корабль и транспорта. Погода снова испортилась, пришлось отстаиваться за островом на якорях.
– Созывай консилию! – приказал флаг-капитану Спиридов.
Собрав капитанов, зачитал он им императрицын рескрипт. Призадумались все. Рескрипт был начертан столь премудро, что одна его половина противоречила другой.
Первым попросил слово худой и болезненный капитан «Европы» Корсаков:
– Никак нельзя эскадр Резервный нам отпускать. В Копенхафен плыть надлежит вместе и там припасы перегружать. Хотя параграф сей придется нарушить.
– Ничего, Иван Алексеевич, – утешили его тут же, – этот параграф нарушим, зато исполним другой…
Всех выслушал адмирал со вниманием, затем огласил «инструкцию секретную по королевству Датскому, собственноручно Екатериной составленную».
«Относительно к сей короне можете вы на нее совершенно надежными быть и, если бы крайняя нужда была, смело можете входить в ее гавани, ибо мы находимся с Его Датским Величеством в теснейшем союзе».
– Нужда
