дернулся, нахмурился, заставляя воина молчать. – Трое. Твоему помощнику можно доверять?
– Иначе бы я его не предложил. Преступник опасен?
– Да. И это женщина.
– Ну с женщиной проблем будет меньше, – воспрянул духом Шарэт.
– С женщинами всегда проблем больше, – усмехнулся Бати. – Запомни. Если даже она станет рвать тебя на части, ты не будешь ее убивать, пока Ярел не даст такого приказа. Она нужна мне живой.
Горячий напиток, пахнущий розовыми лепестками, корицей и жасмином, уже давно остыл, но стенки глиняной чашки все еще сохранили толику тепла. Шерон держала ее в руках, чувствуя, что ветер, дувший из выломанного окна, лижет обнаженные плечи.
– Вы не ели, госпожа. – В голосе Агсан звучала укоризна.
Она стояла возле низенького деревянного подноса, заставленного разноцветными мисочками и пиалами. Еда на них тоже остыла, но, в отличие от напитка, оказалась не тронута.
– Я не голодна.
– Вы только пьете. Уже пятый день. Надо есть, иначе вы ослабнете. Если больны, я приведу лекаря. Очень хороший лекарь. Очень. Мою бабушку вылечил, и вас вылечит.
– Только лекаря мне сейчас не хватает, – пробормотала Шерон и с неохотой подвинула поднос к себе.
Взяла несколько кусочков курицы в пряном восточном соусе, медленно прожевала, думая о том, что сейчас, наверное, походит на Лавиани, которая просто не чувствует вкуса еды.
– Ты прибралась. Спасибо, – произнесла указывающая.
– Подмела песок. И сожгла всех этих дохлых насекомых. Люди бабушки поставили новую дверь, пока вы спали. Стол все еще сломан. И перила. Наверху.
– Я слишком долго спала.
Она потеряла много сил из-за схватки с двумя сулла и несколько дней, пока на улице бесновался ирифи, провела в лихорадке.
– Вы заболели, госпожа. – Агсан не так-то просто было сбить с намеченной дороги, Шерон уже имела «счастье» узнать, сколь упряма служанка. И прежде чем девчонка вновь затянула песнь о докторе, спросила у нее:
– Ты все сделала?
Помощница нахмурилась и стала смотреть в сторону.
– Да, – неохотно сказала она. – Все как вы сказали.
– И ты не разворачивала ткань и не прикасалась к нему?
Теперь девочка уже не отводила глаз, произнесла тихо, сжав кулаки:
– Я не глупая. Я понимаю, что это опасно. Не прикасалась. Не разворачивала. И даже не смотрела. Все как вы приказали. Закопала его на кладбище, за старыми склепами, где давно уже никто не ходит.
– Хорошо, – произнесла Шерон, не поднимая головы от миски с едой и заставляя себя продолжить трапезу. – Забудь об этом месте и никому не говори. Тебя ведь никто не видел?
– Нет.
– И ты никому не рассказывала, что произошло той ночью?
– Никому, госпожа. Никто не знает, что вы великая волшебница. – Теперь в ее голосе был восторг вперемешку с благоговением.
Ну
