пока только доложить, что по мере сил постараюсь исполнить Ваш заказ. Анюта уже начала переписывать весь хлам моих записок, но наш переезд и разборка хлама наших вещей отвлечет се надолго от этой работы. Впрочем, надеюсь, мы скоро увидимся и тогда поговорим о сроках и технике печатания пресловутой «книги»…
Всей душой преданный Вам
Ваш Н. Метнер
С. В. Рахманинов – Н. К. Метнеру.
30 авг. 1933 г. (Villa “Senar”, Hertenstein bei Luzern)
Дорогой Николай Карлович,
Спасибо за письмо и за порадовавшее меня известие, что книга Ваша закончена и находится уже в переписке. Мое живейшее желание теперь с этой книгой ознакомиться, тем более, что задача ее, Вами в Вашем письме изложенная, мне не совсем ясна.
Я собираюсь приехать в Париж не раньше 1-го – 5-го октября. Будет ли книга к этому времени Анной Михайловной переписана? Может быть, раньше? Может быть, ее можно было бы послать сюда? Хоть бы Эмилий Карлович заехал ко мне и познакомил бы меня устно с ее содержанием. Не напишете ли Вы ему об этом? Адрес его я опять позабыл. А Вы так ко мне и не собрались, а я очень по Вас соскучился.
Итак, до свидания в Париже.
С. Рахманинов
Н. К. Метнер – С. В. Рахманинову.
10 сент. 1933 г. (Bellevue)
Дорогой Сергей Васильевич!
Спасибо Вам за Ваше доброе письмо. Оно меня и тронуло и смутило, почему я и не мог сразу ответить Вам. Мне самому очень хотелось бы поделиться с Вами содержанием моих записок. К Вашему последнему приезду в Montmorency я даже подготовил мысленно сжатый конспект моих записок, но мы так редко видимся, что я побоялся испортить наше свидание. Теперь же после того, как я с таким трудом оторвался от этой работы для того, чтобы приняться за подготовку к концертам, я панически боюсь возвращения к ней и потому стараюсь о ней даже не думать.
Если трудно совместить композиторскую работу с исполнительской, то еще в тысячу раз труднее совместить размышления об искусстве с практической работой в искусстве. Самому мне простейшая песенка кажется убедительнее всех рассуждений об искусстве. Когда я начинаю дышать музыкой, я не могу о ней размышлять! На размышление о музыке могло натолкнуть меня только то обстоятельство, что я при всем желании не мог дышать современной «передовой» музыкой… Я, конечно, мог бы Вам прислать ту часть записок, которая уже переписана Анютой, но она так незначительна по сравнению со всем материалом, что вряд ли даст Вам надлежащее понятие о его содержании.
Из-за переезда переписка остановилась и все еще не двигается дальше.
Вскоре же после Вашего письма мы получили от Э<милия> К<арловича> известие, что он на другой день уезжает в Германию. Не знаю – почему он не побывал у Вас… Впрочем, у него последнее время было очень много трудного в жизни. Мы не могли, к сожалению, приехать к Вам по причине легкости нашего кошелька.
Итак,
