Я не могу их выразить. И мне здесь не больно.
– Хм, разве это плохо?
– Нет. Но дома я постоянно ощущаю болезнь, а здесь вообще ничего. Для меня это странно, непривычно, настораживает как-то.
– Понял. Тебе приятнее болеть.
– Нет, не так. Просто такое не свойственно человеку, который живет в другом мире. В моем мире есть боль и радость.
– И здесь есть радость. Тебе нужна и боль? – Даниил поднял плечи. – Это же неразумно. Мой мир огражден от негативного, а ты видишь в этом подвох.
Я опустила глаза, соглашаясь, что это неразумно. Но все же я привыкла к разным эмоциям.
– Хорошо, ты прав. Вероятно, мне нужно привыкнуть к такой роскоши, как жить без боли и горя. Но не сразу.
Мы возвратились домой и попрощались.
Я очнулась в своей комнате под лестницей. И как только очутилась на своей стороне, почувствовала нарастающее недомогание, все вернулось. От этого было невыносимо тоскливо, потому что открывалась вся «прелесть» жизни на моей стороне. Но это все ерунда по сравнению с тем, что я видела маму в мире Даниила. Там мои эмоции были как бы заморожены, ты словно в толще воды и вроде бы видишь свет сквозь нее и слышишь звуки, но это все где-то там, в стороне. Теперь я понимала все более живо, и случай в зеленом лабиринте завладел моим сознанием. Это может быть правдой? Но как так? Мама, пропавшая в моем детстве, вдруг жива и находится в этом странном мире за стеной моего дома? Похоже на бред. Если только это не она, я ведь могу ошибиться. Но нет… Я так мечтала ее найти, прижаться, рассказать что-то. Пусть это будет она, пожалуйста. Я приму любую сумасбродную ситуацию, поверю, только бы мама нашлась.
Получалась странная картина в моей жизни, у меня было ощущение, что все события как-то связаны, будто большая часть пазлов выпала и теперь кто-то вставляет их назад. Но было еще слишком мало возвращенных, чтобы увидеть общий фон.
Как-то утром дома раздался телефонный звонок. Звонила мама Кирилла.
– Здравствуй, Сашенька, – тихо сказала она.
– Здравствуйте.
– У нас большое горе… – женщина всхлипнула, – Кира разбился.
– Что? – у меня похолодело внутри. – Как разбился?
– Пять дней назад поехал на мотоцикле в город, попал в аварию. Был в реанимации, сейчас перевели в палату интенсивной терапии.
Я вздохнула, потому что думала, разбился насмерть.
– Да? Это хорошо…
– Хорошего мало, – сказала женщина. – Мой сын весь переломан, состояние плохое. Он просил привезти тебя, разговаривает плохо из-за сломанной челюсти, но я разобрала его слова.
– Я приеду. Скажите куда и когда можно?
Мама Кирилла объяснила, где он лежит и сказала, что навестить теперь можно только вечером.
Целый день я прослонялась по дому в размышлениях. Ведь отец моего ребенка пострадал. И зачем я ему понадобилась? Что такого важного он мне скажет? Мы встречались с ним три года, а когда расстались по обоюдному согласию, я узнала о беременности. Как-то все печально происходит.
