кто-то в доме Мамонтова?
– Нет, если бы громыхнуло в доме, вы бы сразу услышали. Прямо в тот же миг. Да и не только вы. Все бы услышали. А что началось бы после этого?
– Не могу знать. Мне прежде как-то не доводилось…
– Так я вам сейчас покажу.
Сыщик достал из ящика стола револьвер и выстрелил в потолок. В коридоре тут же захлопали двери, заголосили бабы и затопали тяжелые сапоги. На пороге появился хмурый дворник.
– Родьён Романыч, эт у вас шум? – он подозрительно огляделся. – Стреляли, штоль?
– Все в порядке, Капитон! Передай хозяйке и остальным, что всем померещилось, – Мармеладов нашарил в кармане серебряный рубль и щелчком перебросил через полкомнаты. – Песни мы тут слушаем. Вот, должно быть, музыкой навеяло.
– Агась, – дворник сноровисто поймал монету. – Музыкой, так музыкой.
Когда он ушел, сыщик повернулся к ошеломлённому гостю.
– Видите, какая чехарда? Стало быть, стреляли снаружи. Либо в саду, либо в доме по-соседству. Они же на Сретенке боками трутся, особняком никто не стоит… Дайте-ка еще раз послушать этот звук.
– Невозможно, – замотал головой мастер.
– Почему?
– Видите ли, обычно для записи берут стеклянный диск, смазанный пчелиным воском. Но у меня… Свой секрет. Я смешиваю печную сажу с чернилами и нагреваю, пока не загустеет. Такой состав лучше фиксирует звук… Вы сами слышали!.. Но при этом он ужасно недолговечен. Во время каждого прослушивания тяжелая лапа с иглой процарапывает звуковую дорожку все глубже и глубже. Боюсь, что после следующего раза запись будет совсем уничтожена. А ведь она может еще пригодиться, как улика в суде.
Мармеладов склонился к пластинке и внимательно осмотрел неровные канавки, прочерченные в чернильно-сажевом слое.
– Ну что же, пан Дульцкий, вы завладели моим вниманием. Считаете, что этот громкий хлопок на вашей записи непременно означает преступление?
– Хорошо бы так. Я мечтаю изловить какого-нибудь злодея. Убийцу!
– Мечтаете?
– Конечно! Моя жизнь переполнена скукой. Изо дня в день я брожу среди пыльных шкапов с записями и оттисками. Заполняю бланки заказов для дюжины разных фабрик. Веду бухгалтерский учет. Проверяю качество шеллака, привезенного из Индии.
– Качество… чего? – переспросил сыщик.
– Шеллака. Мы делаем из него пластинки для граммофона.
– Никогда не слышал. Это вещество сродни каучуку?
– Нет, это совсем другое, – покачал головой Дульцкий и пустился в объяснения. – Есть особый вид гусениц, которые живут только в тропических лесах. Они ползают по стволам деревьев, пожирают кору и оставляют взамен капельки своей слюны. Насекомые крошечные, но их миллиарды. В жаркие месяцы деревья покрываются их слюной снизу доверху. Хитрые индусы аккуратно счищают вязкую жижу, вытапливают через парусину и закатывают в бочонки. Везут в Москву. Здесь
