изменить намеченный было план. Вместо того, чтобы сразу выйти во внешний двор, он вернулся в тамбур, оттуда выскользнул в патио. Огляделся. Все было спокойно, окно номера Евы, через которое он вылез, оставалось отворенным. На этот раз Милов пересек двор напрямик, длинными скачками. Грудью лег на подоконник.
– Ева?
Она отозвалась через секунду-другую:
– Дан, это ты?
– Собственной персоной. Где ты?
– Я… я спряталась.
– Вылезай. Быстрее! Давай сумки. Мою, потом твою…
Он принял и ту, и другую, бережно опустил на землю.
– Теперь сама!
Ева не заставила себя упрашивать: видно, с возвращением Милова страх ее испарился. Ногами вперед она выскользнула из окна. Риска не было никакого: подоконник отстоял от земли примерно на метр двадцать, у гостинички не было крыльца, как у Приюта. Но на всякий случай Милов все же подхватил ее. Обнял, прижал – и тут же выпустил.
– Держись за мной. Не отставай. У нас еще пара минут в запасе…
Так же, по прямой, они, теперь уже вдвоем, пересекли двор. Охранник лежал все в той же позе.
– Помоги, Ева. Надо занести его в тамбур, чтобы не бросился в глаза, если кто-нибудь выглянет из окна…
Они перенесли пострадавшего не без труда: охранник был тяжеловат. И в тамбуре еле разместился. Но то были уже его проблемы.
– Пока оставайся здесь, – сказал Милов, когда они вошли во внешнее помещение с конторкой для регистрации. – Выйдешь, когда позову.
– А если кто-нибудь войдет?
– Снаружи вряд ли, об этом уж я позабочусь.
– А если со двора, оттуда?
– У тебя же есть пистолет?
– Он такой маленький…
– В такой тесноте не промахнешься и из маленького.
– Но, Дан… Нужно ли это?
– Всего лишь самооборона, подружка. Если нас схватят, мы не доживем и до света. Хотя до него осталось не так уж много. Иду. Будь внимательна.
Он не видел в темноте, но знал, что она кивнула.
Наружная дверь, к счастью, не скрипела; Милов, приотворив ее, протиснулся, остановился, прижавшись к стене. Здесь было темнее: это пространство не освещалось. Небо было чистым и черным, и звезды, наверное, отражались бы в полировке машин, не будь обе они так запыленными. Секунд десять Милов постоял, привыкая. Похоже, что Вернер закончил наконец снаряжать «ровер» и только что перешел к джипу. Милов почти бегом подкрался поближе. Вытянул руку с заранее подготовленным электронным ключом. Палец лежал на нужной кнопке. Он нажал. В машине коротко, тонко щелкнуло. Милов облегченно вздохнул: звуковой сигнал сторожа отключился. Но звук был услышан и Вернером; тот застыл. Прошло не менее минуты, прежде чем он решился продолжить свое дело.
Милов совсем освоился с мраком, и теперь видел, как Вернер
