даже головная боль проходила и отпускали хронические болезни. И у всех без исключения поднималось настроение. А Поля никаких пасов над гостями не производила, занималась своими обычными делами, перекидываясь с посетителем малозначащими словами.
Людям, хорошо знающим Полю, даже в голове бы не пришло рассматривать девушку с позиции красоты. Ей почему-то никто и никогда не говорил – ах, Полечка до чего же ты хороша. Или – до чего же у тебя красивые глаза, волосы, уши.
Если бы какого-нибудь горожанина Коптева попросили настоятельно ответить на вопрос – красива ли Поля? Он скорее всего затруднился бы с ответом. Или сказал бы – а при тут красота? А чужак, увидевший ее мельком и на приличном расстоянии в свое первое впечатление возможно добавил бы– симпатичная девушка, только какая-то медлительная, заторможенная, что ли.
Полина росла в обычной семье. Отец рабочий последнего не обанкротившегося в городе дымящего скобяного заводика, мать – портниха, долгое время работающая надомницей. Отец трудяга, в меру пьющий, мать сноровистая, умеющая ладить с людьми. В общем, приличная семья, но ничего выдающегося. Еще у Поли имелся младший брат – Феденька с характером и атрибутами пятнадцатилетнего сорви головы. Только у одного него поворачивался язык называть сестру Полькой. Федор сестру очень любил, но из какого мальчишеского упрямства свои чувства прятал и старательно не замечал ее многочисленных достоинств. Он прекрасно ориентировался в своей подростковой жизни. Умело маневрировал на уроках, за словом в карман не лез, а если по его мальчишескому соображению требовалось кому-то дать в лоб, никогда не дрефил. Полина, как человек, наделенной такого уровня добротой и обаянием как-то не вписывалась в его жизненную мальчишескую философию и поэтому действовала на него несколько деморализующе. Феденька сестрой дорожил, он просто не знал, как с ней обращаться. Хрустальная ваза в руках подростка – вещь хрупкая, да он и сам это прекрасно понимал.
Чаще всего Федор просто закрывался от сестры, явного уважение ей не выказывал, но, в самых важных вопросах действовал в соответствии с ее советами, никогда в этом не признаваясь. Федору не пришло бы в голову оспаривать ее влияние в глазах окружающих или ревновать к ней родителей. Он никогда не признался бы в слух, что он – парень отдает своей сестре Польке пальму первенства как в рассудительной, так и эмоциональной деятельности, но в глубине души – пусть левой рукой и из-под полы, но все же отдавал. С очевидным спорят только дураки, а Феденька дураком не был. К тому же для самоуважение у него оставалось еще некоторое физическое превосходство и поддержка в подспудном желании собственного совершенствование для конечной цели – многия заслуги и достижения в глазах окружающих такого же высокого авторитета.
Полина же, как и положено свободной личности Феденьку открыто любила, при необходимости по матерински журила и серьезно вникала, оставляя любое срочно занятие, если брат как бы мимоходом у нее что-нибудь спрашивал. Семья Полины и Феденьки и вообще
