Павловна! Мертвецы не имеет привычки бить живых кирпичом по голове и душить, – терпеливо разъяснял участковый. – Не их это стиль!
– Откуда ты про стили знаешь? За иконкой он приходил, потому как она его. Не может спокойно в склепе лежать! Вот и Зоя в последнее время сама не своя была все в город ездила, в церковь наверное…
– Точно в церковь?
– А куда же еще? Молилась видать за грешную душу своего дядьки, но видать прощения не вымолила. Так-то…
– Выздоравливайте, Нина Павловна, – вздохнул Иван. – Обещаю, что к вашему возвращению разложу всех покойникам по гробам, а живых отморозков отправлю за решетку.
– Не шути так, участковый и…храни тебя Господь! – старушка с усилием подняла руку и перекрестила Платова.
Юля дожидалась Ивана, пуская колечки дыма сигаретой, которую стрельнула у мужика с перебинтованной рукой.
– Как там твоя бабуля? Не склеила еще ласты?
– Отставить жаргон! Она еще нас всех переживет!
Мотоцикл выехал за город и вскоре свернул с шоссе на проселочную дорогу, представляющую собой набор рытвин и ухабов.
– Медвежий угол – твоя Липовка, старший лейтенант! – прокричала Юля на ухо Платову. – Не понимаю, как здесь вообще жить можно!
– Зачем же тебе сюда рваться?
– Просто больше пока податься некуда! Родаки в пьяном угаре и не заметят, что доченьки три дня дома нет.
Не доезжая до деревни, Иван остановил мотоцикл.
– Слушай, красавица, а что люди подумают, если меня с тобой в Липовке заметят?
– А мне без разницы!
– Значит так: до завтра тебя в Дом колхозника определю. Там все равно никто не живет, а утром самолично на автобус посажу. Усекла?
Девушка с недовольной гримасой кивнула.
– Теперь рассказывай свои секреты,
Юля спрыгнула с сиденья и хлопнула Платова по плечу.
– А ведь теперь только от меня зависит, долго ли тебе в старших лейтенантах ходить.
– Ну-ну! – усмехнулся Иван.– Вот уж никак не думал, что моя карьера в твоих руках.
– В моих. Тот дядька, который к Рыжову приходил, заикался. Много в вашей глухомани мужиков с такой приметой?
Платов, нахмурившись, завел мотоцикл.
– Понятно. Поехали!
В Липовке хватало жителей с разного рода физическими и умственными недостатками, но заикался только один человек: предприниматель Николай Астахов. Паренек не слишком прочных нравственных устоев.
Прежде чем наведаться к нему, участковый поехал в сельсовет, взял у секретарши ключи от Дома колхозника.
Поднявшись вместе с участковым на второй этаж, Сизова обвела взглядом пыльные апартаменты и саркастически усмехнулась.
– Нет. Это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже.
Платов выволок из завалов разобранной мебели панцирную кровать и прилаживал к ней спинки.
– Ну, ты, знаток советской сатиры, скажи
