удерживать имение, ведь необходимо увеличивать состояние рода аж на пятнадцать процентов в год. Учитывая, что оно копится десятилетиями и столетиями, задача перед сиром Эйлертом стояла непростая.
Этим вечером Широль решилась посетить хозяйские покои. Прихорашивалась она долго, поправляя прядки волос или замазывая огрехи кожи лица.
– Широль, зачем ты красишь кожу? – полюбопытствовала юная волчица.
– Чтобы хозяин счел меня красивой.
– М-м, но это же обман. Ты прячешь себя, вуф!
– Все верно. Чтобы предстать перед мужчиной в выгодном свете, необходимо уметь обманывать и знать множество хитростей.
Горничная подвела брови угольной палочкой.
– У-у-у, как сложно!
– Да уж, это тебе не голышом перед милордом скакать.
– Ва-а-ф! Зато я ничего не прятала!
Широль усмехнулась и обернулась ко мне:
– Как тебе?
– Отлично. Дерзай, – произнесла я без энтузиазма.
– Сегодня точно мой день, вот увидите! – уверенно произнесла горничная и направилась на выход.
Сон решительно не шел, поэтому я просто валялась в постели, считая минуты и искренне надеясь, что у нее ничего не выгорит.
– Получается, что вы с Широль хотите быть красивыми, чтобы спать рядом с хозяином, вуф? – заметила Лайна.
– Грубо говоря, да. Мужчина и женщина могут вместе заниматься интересными и приятными вещами, но ты пока еще слишком мала для этого. Как-нибудь я тебе расскажу.
– Расскажи сейчас, ваф! Расскажи! Расскажи!
– Не приставай, мелюзга, не то без завтрака оставлю.
– У-у-у! – обиженно протянула-завыла Лайна.
Через несколько секунд в каморку ворвался Эйлерт собственной персоной, подсвечивая себе путь ярким магическим шариком. По его резким движениям сразу была видна его раздраженность. Я поспешно вскочила и встала на колени на всякий случай. За ним зашла испуганная и бледная Широль.
– Что еще за паломничество в мою спальню вы устроили, демон вас задери?!
– Простите, мой господин, – синхронно сказали мы с Широль, кланяясь.
– Простите, мой господин, – повторила за нами Лайна, очевидно, не понимающая подоплеки случившегося. Да и тон ее голоса был скорее шкодливым, нежели кающимся.
– Ладно… – Эйлерт сразу подуспокоился. – Я не давал вам никаких приказов. Если у вас чешется одно место, всегда можете уединиться с каким-нибудь слугой. Я же не запрещаю. Или вам Авель запрещал?
– Нет, милорд. Главное не понести, остальное его не заботило…
– Своими ночными походами вы меня оскорбляете. Вы рабы, вы лишь имущество. Все равно, что… табуретка, – взгляд Эйлерта упал на предмет мебели. – Стал бы я трахать табуретку? Не знаю, какие у
