несущуюся со стороны Лондона. Можно было не сомневаться, что скачущий впереди мужчина в алом – это король Ричард. С такого расстояния трудно было рассмотреть его, только коня оценить на всем его скаку – хороший конь, кстати, больше чем на ладонь выше остальных и, конечно, очень резвый. Дик вытянул шею, рассматривая правителя и его свиту.
И то и другое было роскошно – яркие шелка, бархат, вышивки и отделанные золотом ремни, драгоценности, которых на мужчинах было едва ли не больше, чем на женщинах, разноцветные попоны и султаны страусовых перьев на лошадях, пестрые туники и султаны страусовых перьев на шлемах рыцарей. Зрелище было великолепное, но Дик, как ни гранно, не испытывал ни малейшей зависти к тем, кто мог позволить себе разукраситься так пышно смотреть на них, конечно, приятно, но к вооружению и амуниции незаконный сын короля всегда относился сугубо функционально. А попробуй в бою сражаться с врагом, имея на себе кучу украшений, дорогих цветных тряпок и целый пук огромных перьев! Те, кто все это на себя навьючивал, явно никогда не бывали в настоящем сражении. Июль в этом oгоду был не слишком жарким, но даже в обычной суконной курке было жарко, как в мехах. Что уж ждать от бархата и парчи?
Кавалькада замедлила размашистую рысь своих коней, лишь когда влетела в пределы арены. Король поднял коня на дыбы у самой трибуны, и дамы, уже успевшие заполнить боковые помосты, принялись рукоплескать и восторженно приветствовать его. Ричард, сын покойного Генриха, был высок и виден и, конечно, не мог не нравиться женщинам. Разумеется, золотой венец на голове добавлял ему привлекательности в глазах представительниц прекрасной половины человечества. Как говаривали шутники, дамы всегда верны престолу и готовы исполнить любое приказание правителя. Сейчас, так похожие на сборище ярких птиц, они являлись неплохим украшением турнирного поля. Должно быть, среди них есть и Альенор, подумал Дик. Конечно, есть, вон флажок графа Йоркского, раз он здесь, значит, и графиня тоже присутствует. Интересно, как скоро она окажется в постели короля? Молодой воин тихонько фыркнул.
Оруженосец схватил повод королевского скакуна, и Ричард I соскочил с коня. Трубы ревели так, что уши закладывало, по крайней мере у тех, кто стоял близко к трубачам, дамы пытались заглушить их рев своими восклицаниями – словом, короля приветствовал тот самый шум, который он больше всего любил. На флагштоки торопливо подняли знамена – одно английское, другое личное королевское. Все, кто сидел, встали, дожидаясь, пока правитель неспешно поднимется на трибуну, пока подойдет к трону, пока сядет. Шатры были расположены довольно далеко от королевского места, но Дик обладал прекрасным острым зрением. Короля он рассматривал с болезненной внимательностью.
Ричарду не так давно исполнилось тридцать два года, он был еще молод. Впервые в жизни Дик попытался вычесть из возраста короля свой собственный возраст, морща лоб, вспомнил, что ребенок находится в материнской утробе больше девяти месяцев и для круглого счета добавил еще год. Получалось, что королю было тринадцать лет, когда он взял на свое ложе мать Дика. Молодой воин уставился на носки своих сапог. Среди его современников взгляд на права короля был совсем
