не верят в свои возможности, а потому, что хорошо представляют объем задач, встающих перед ними. Есть и другие: они не сомневаются ни в чем и никогда.
В конце сентября 1986 года я уже принимал дела в Дамаске. В то время Сирия входила в пятерку ведущих стратегических партнеров СССР. В стране работало более 8600 советских специалистов. В их числе были бывшие министры, заместители министров, более сорока действующих генералов. Бурно развивалось экономическое, научно-техническое, военное сотрудничество. Взаимным связям и в Москве, и в Дамаске придавали столь большое значение, что за два года моей работы в Сирии страну посетили почти все высшие руководители Советского Союза.
Находясь там, впервые понял, что значит быть послом своего государства в другой стране. Любой внешнеполитический работник, будь то рядовой дипломат или министр иностранных дел, вряд ли поймет специфику работы посла, если лично не ознакомится со скрытыми нюансами особо обязывающей миссии. За спиной каждого чиновника в родной стране стоит государство, коллеги, официальные структуры. Если произойдет нештатная ситуация, они придут на помощь. У посла такой опоры нет. Он сам себе голова. Представляя в одном лице и правительство, и свою страну, посол не имеет права на ошибку, тем более серьезную. Потребовалось не слишком много времени, чтобы понять особенности новой работы и сделать вывод: именно от позиции посла, от его действий главным образом зависит успех дипломатической работы в стране пребывания.
Мои дела в Дамаске постепенно налаживались. Трудно назвать какую-либо другую страну, где в то время трудилась бы такая большая «армия» советских специалистов – инженеров, строителей, военных советников. Благодаря содействию СССР Сирия стала настоящей крепостью защиты общеарабских интересов. Об этом с признательностью говорили мне многие арабские лидеры, с которыми я встречался в то время в сирийской столице. Огорчало лишь одно – военно-мобилизационная экономика Сирии все слабее реагировала на потребности населения.
Между тем работа по развитию межгосударственных связей и координации совместных усилий по ближневосточному урегулированию полностью заполнила мое время. Работать было интересно, но очень непросто. У меня сложились доверительные отношения с президентом Сирии Хафезом Асадом. Я имел привилегию регулярных встреч с сирийским президентом. Они проходили в Дамаске, а летом чаще в резиденции Асада на Средиземном море, в городе Латакия.
По профессии Хафез Асад был летчиком и, до того как стал президентом, несколько лет командовал военно-воздушными силами Сирийской Арабской Республики. В СССР он прошел полный курс обучения как летчик-истребитель (летная школа находилась в Киргизии, близ Фрунзе) и неплохо знал русский язык. Иногда наши особо доверительные беседы велись без переводчика. Асад с большой теплотой вспоминал годы учебы в СССР. Он рассказывал, что когда в молодости бывал в Москве, то его почему-то принимали за кавказца и пытались выяснить, из какой республики он приехал.
