отечественных процессуалистов конца XIX – начала XX в.: А. Ф. Клейнмана, М. А. Гурвича, С. В. Курылева, В. Н. Щеглова и других[35]. Перечисленные авторы видели субъектами доказывания исключительно стороны, в силу чего и иные элементы доказательственной деятельности в их теории приобретали отпечаток субъективизма.
При этом сам М. К. Треушников склонен разделять позицию другой научной школы (К. С. Юдельсон, П. П. Гуреев, Ю. К. Осипов, В. М. Семенов и другие), относящей к субъектам доказывания всех лиц, участвующих в деле, и суд. В качестве цели судебного доказывания он предлагает понимать установление фактов и обоснование выводов о фактах и других обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дел в порядке гражданского судопроизводства[36].
Доказывание при своей деятельностной сущности все же является общепроцессуальным явлением. Цель доказывания в широком смысле должна соответствовать цели отправления правосудия. Если в качестве последней можно назвать справедливое разрешение дела, то, формулируя цель доказывания, наиболее корректно обратиться к понятию истины.
Такая истина, являясь относительной и зачастую совпадая с версией отдельных участников процесса, не подтверждает правоту тех, кто видит цель доказывания в принятии релевантного судебного акта, а напротив, ее опровергает. Все попытки представить доказывание как деятельность в субъективном смысле, т. е. только одного субъекта, «разбиваются» о вопрос о результате этой деятельности. Результатом какой-либо деятельности принято именовать то, чего достигает субъект в ходе деятельности[37]. Поскольку итогом доказывания в каждом деле является некая общая картина, сформированная судом на основе установленных им фактических обстоятельств, оказывать влияние на этот результат имеют возможность обе стороны, а также в отдельных случаях третьи лица, прокурор, органы государственной власти и местного самоуправления. Учитывая, что один и тот же результат является продуктом деятельности целого ряда субъектов, представлять доказывание исключительно как субъективный процесс, разделяя его на «доказывание истца», «доказывание ответчика», «доказывание прокурора» и т. д., не вполне корректно.
Позиция авторов, пытающихся обосновать обратное, как представляется, обусловлена неверным пониманием результата доказывания.
Поэтому вполне логично, что исследователи, в разное время занимавшиеся разработкой проблем доказывания в большинстве процессуальных отраслей права, видели его цель в достижении объективной, или, как ее еще называют, материальной, истины[38].
При этом как бы объективно ни было само право, объективность истины как цели доказательственной деятельности может быть оспорена серьезными аргументами.
Связано это со значительными изменениями в регламентации доказывания как института гражданской процессуальной или арбитражной процессуальной формы, имевшими место на рубеже прошлого и настоящего столетий. Если в соответствии с
Гражданский процесс: учебник / В. В. Аргунов, Е. А. Борисова, Н. С. Бочарова и др.; под ред. М. К. Треушникова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. 960 с.; СПС «КонсультантПлюс».
Гражданский процесс: учебник / В. В. Аргунов, Е. А. Борисова, Н. С. Бочарова и др.; под ред. М. К. Треушникова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. 960 с.; СПС «КонсультантПлюс».
URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Pedagog/krysko2/16.php
См., например:
