style="font-size:15px;"> – Зато нюхают, да? И пудрочка вся привозная, из далёких запретных территорий?
Иван Лавинь проигнорировал сарказм:
– Мы знаем, что людей похитили синтезаны, произведённые по технологии, найденной в Неудоби. Скоро об этом будут знать все следователи и все пресс-службы. Потом мы найдём, кто за этим стоит.
– И что?
– Их будут судить. Император узнает, какие делишки творит его Канцелярия.
Жан-Люк продолжал спокойно курить, поглядывая сквозь дым на шеф-капитана с такой уверенностью, что тот понял, она не показная.
– Ты дурак. История повторяется, как двадцать лет назад.
– Посмотрим.
Жан-Люк поднялся:
– Значит, не согласен?
– Нет.
– Теперь ты, значит, играешь в честного служащего?
– Кто-то должен.
– Ты, значит, больше не будешь отгружать конфискованную пудру обратно владельцам? Не будешь отпускать подозреваемых в обмен на прибавку к банковскому счёту? Не будешь получать свежие подарки от благодарных клиентов? У нас не только документики есть, у нас есть синемы и картинки твоих похождений.
– Проваливай, пока я не приказал тебя вынести на пинках.
Жан-Люк бросил почти целую сигару в мусорную корзину. Бумага немедленно задымилась:
– Боюсь, скоро ещё один шеф-капитан сгорит на работе…
Вместо ответа Иван Лавинь включил интерфон:
– Аджюдан Константин Бернст?
– Так точно! Здесь, мой капитан!
– Кто там из охраны, вызови…
Жан-Люк напоследок попытался устрашающе засмеяться, но торопливо покинул кабинет, оставив дверь раскрытой.
Странно, но гула посетителей не было слышно. Умница Костя догадался их выгнать.
– Мой капитан?
– Всё, отбой.
Иван Лавинь шеф-капитан Жандармерии, дрожащими пальцами нащупал ручку ящика стола с пудрой и дёрнул, совсем позабыв, что сам запер его на ключ.
Глава 9.
Маленькая тварь
Иван Лавинь был женат только от того, что шеф-капитан Жандармерии должен быть женат. Император поощрял преданность военных внеочередной лицензией на рождение ребёнка.
Жена была уродливой дочерью нищего провинциального графа. Иван никогда не стремился к родству с дворянами, ибо по работе знал, что дворяне так же лгали, воровали и насильничали, как и простолюдины. Аристократы отличались от них только тем, что вели запись своих преступлений, называя её «фамильной историей». Ну, и никогда не сознавались в своих преступлениях, дотягивая до того момента, когда их освобождали по протекции.
Фрондёры провозгласили остроумный лозунг: «История любой дворянской семьи – это судебный приговор, который не будет приведён в исполнение, пока существуют самодержавие».
Между Иваном и графиней был честный брак по расчёту – единственное проявление честности в их взаимоотношениях.
