мы с Карлтоном часто играли на кладбище, а когда немного подросли, курили там “траву” и пили виски. Благодаря Карлтону я в свои девять лет в криминальном отношении был самым продвинутым учеником четвертого класса. Я посещал сомнительные места. Я вообще ничего не предпринимал, не посоветовавшись с братом.
Вот он за несколько месяцев до смерти в метельный зимний день. Валит снег, все белым-бело – и земля, и небо. Карлтон пробирается между могильными плитами, я бегу следом. Снежная крупа обжигает лицо. Передо мной как огонь пылает его красная вязаная шапочка. Волосы Карлтона на затылке собраны в хвостик – аккуратная сосновая шишка идеальной формы. На свой манер Карлтон экономен и даже практичен.
За завтраком мы проглотили по таблетке, вернее, Карлтон принял целую таблетку, а я – с учетом моего нежного возраста – получил половинку. Эти таблетки называют “промытое стекло”. Ими прочищают зрение, как “Виксом” прочищают заложенный нос. Родители на работе, зарабатывают на хлеб. Мы специально вышли на улицу, чтобы, вернувшись в дом, с новой силой пережить его теплоту и надежность.
Человек должен испытывать потрясения, считает Карлтон.
– По-моему, начинает действовать, – сообщаю я.
На Карлтоне заношенная до блеска куртка из оленьей кожи. Его подружка нашила на нее в районе лопаток синий сверкающий глаз.
– Кажется, я что-то чувствую, – говорю я, глядя в этот ослепительный глаз.
– Рано, – отзывается Карлтон. – Не дергайся. Все в свое время.
Мне и весело и жутковато. Ведь это не шутки. Карлтон уже несколько раз пробовал наркотики, но я проделываю это впервые. Мы запили таблетки апельсиновым соком, когда мать подавала бекон. Карлтон любит рисковать.
Снег набивается в буквы, выгравированные на надгробьях. Я, глотая ветер, озираюсь по сторонам, силясь понять: все вокруг действительно какое-то странное или только кажется таким под воздействием наркотика? Три недели назад, когда одна семья на другом конце города мирно смотрела телевизор, на крышу их дома рухнул спортивный самолет. Ветер кружит снег, и неясно, сыплется ли он с неба на землю или поднимается в небо с земли.
Карлтон направляется к нашему излюбленному месту – огромному склепу с колоннами у входа. Настоящий дворец. К скатам остроконечной крыши лепятся каменные купидоны с недоразвитыми крылышками и лицами дебелых матрон. В глубине небольшой галереи – железные двери, непосредственно ведущие в обиталище мертвых. Летом на этой галерейке прохладно, зимой почти безветренно. Мы держим там бутылку виски.
Карлтон находит бутылку, откручивает пробку и делает долгий-долгий глоток. Он весь осыпан снежными блестками. Потом передает бутылку мне, и я тоже пью, хотя и не так много. Даже зимой от склепа тянет сыростью, как из колодца. Ветер ворошит на мраморном полу палые листья и перекатывает желтую обертку “M&M’s”.
– Что, страшно? –
