в покои господина Родриго.
Рыцарь с трудом поспевал за ним и даже запыхался.
– Кто твои родители? – спросил он.
Малыш пренебрежительно пожал плечами:
– А, эти! Я к ним не вернусь. Никогда.
– Это почему же?
– Они меня не понимают. Они такие благопристойные и мелочные, ну сущие обыватели. Я ведь происхожу из рода графьёв фон Нитяник.
– Не слыхал про таких, – буркнул Родриго. – И чем же тебе это не нравится?
– Только и слышишь: «это неприлично», «то не подобает», «этого не делай», «того нельзя». Не желаю больше участвовать в этих ужимках. Всегда быть послушным и примерным – какая скука! Куда лучше быть свободным парнем и повсюду сеять вокруг себя ужас, как вы, гроза всех путников и рыцарей.
– Ну да, то есть… – возразил было Родриго, но Малыш перебил его:
– Вы мой образец, пример для подражания, господин Родриго Грубиан. Мне все говорили: если и дальше будешь так делать, то станешь рыцарем-разбойником. Вот я и стану им теперь.
– Ну, это не так-то просто, – попытался вразумить его Родриго.
– Я знаю, – ответил Малыш, – но, раз уж я решил, меня уже не отговорить, потому что я неслыханный упрямец. Кстати, я могу говорить тебе «ты» и «дядя Родди»?
– Нет! – фыркнул рыцарь. – Ни в коем случае!
– Хорошо, дядя Родди, – невозмутимо продолжал Малыш, – так и договорились. Я остаюсь здесь. Отныне я твой оруженосец Малыш.
Между тем они уже поднялись в башенную комнату Родриго. Малыш тотчас подошёл к кактусу на подоконнике:
– Какие странные шишечки! – И цапнул их пальцами. – Ой! – Он укололся, отдёрнул руку и невзначай опрокинул горшок, который упал и разбился.
Тут Родриго Грубиан собрал в комок все свои силы. Он набрал полную грудь воздуха и взревел:
– Это была Туснельда, нежнейшая из всех! А ну пошёл отсюда прочь! Не нужен ты мне тут! И не смей больше прикасаться к моим кактусам, ты меня понял?
– Хорошо, хорошо, как скажешь, дядя Родди, – успокаивал его Малыш, – ты только не волнуйся из-за такого пустяка: подумаешь, укололся! Мне уже и не больно.
– Зато мне больно! – пыхтел Родриго, гневно вращая глазами. – И если ты сейчас же не уйдёшь, мальчишка-негодник, я тебя вышвырну собственными руками!
Он схватил Малыша, чтобы воплотить в жизнь свою угрозу, но вдруг замер, и на его лице отразилась озабоченность.
– Да ты весь горишь, дитя моё! – сказал он. – Точно, у тебя жар! Должно быть, ты ужасно простудился нынче ночью. – Он потрогал его лоб ладонью. – Да, никаких сомнений. Ну-ка покажи язык!
Малыш высунул язык.
– Да, ты болен, – удостоверился Родриго. – К тому же сильно. Немедленно в постель. С такими вещами не шутят.
– Не лягу я в постель.
– Ляжешь, причём немедленно.
– Нет.
– Ну, это мы посмотрим.
– Нет, не хочу и не буду!
– Оруженосец
