похож! – поддакнул кто-то из старшего поколения. – Ха-ха, вот же…
Даже Лена встала с места, помялась немного у стенда и вздохнула, соглашаясь.
– Не отрицаю, Стасик… как есть.
В итоге смеялись все. Хотя для наших девочек Стасик непоколебимо оставался «лапочкой Соломинцевым», такой легкий стеб над ним восприняли на ура. Карикатуру, тихонько посмеиваясь, обсуждали почти весь день, а мужская часть коллектива даже знакомых из других отделов приводила, чтобы продемонстрировать творческий полет моей фантазии. От такого внимания даже работалось как-то легче и воодушевленней, так что к вечеру мне удалось добиться от Нины согласия окончательно выбрать нескольких локаций.
Рисунок спокойно провисел на стенде пару-тройку дней, радуя своим видом и новоприбывших, и постоянных жильцов. А потом на пороге нашего отдела появился Стасик Соломинцев собственной персоной с Ромой на прицепе…
Мальчики охотно согласились попить чая со сладким – то ли с конфетами, то ли с шоколадкой, то ли со всем сразу, я не слышала, что там им предложили, – болтали без умолку, развлекая наших дам и нервируя мужчин. В общем, наслаждались посещением отдела художников. Я старалась уйти в рисование с головой, не обращая внимания на Стаса с дружком и на активные попытки Соломинцева «привлечь внимание Пигалицы», но все же то и дело проверяла, что они там делают. Как оказалось, не зря. В один прекрасный момент Марков принялся бродить по помещению, разглядывая украшающие стены рисунки – думаю, в любых дизайнерских или художественных конторах такая практика не редкость, многие развешивают наброски, чтобы получше их оценить и заметить ошибки. Только у нас обычные арты висят на стенах, а самое важное всегда попадает на доску объявлений. К ней-то медленно, но верно и приближался Роман.
– О, а это что за красавец? – ехидно протянул он, внимательно изучив карикатуру.
По выражению лица ясно было, что Марков сообразил, кто же этот «красавец», и пожелал привлечь внимание друга. Статик купился почти мгновенно, подошел, подозрительно посмотрел на рисунок. Интересно, а он себя узнал или настолько слеп и невнимателен, насколько я предполагаю?
– А это у нас Стаса нарисовали, – довольно отозвался кто-то из мужского коллектива, и все девочки сразу же испуганно повернули к нему головы.
Соломинцев не повел и бровью. Не повернулся, не попытался что-то возразить. Он продолжал молча сверлить взглядом лист бумаги. На несколько секунд в помещении воцарилась тишина, но ее разрушил звонкий хохот Ромки:
– Блин, Соломинцев, а ведь ты! А ведь похож! Ах-хах, краса-авец…
– Ну, чем-то похож, – согласился он. – А кто автор? – Это уже было обращение ко всем.
Стас казался невозмутимым, но я-то видела вокруг него черную ауру! Она протягивала щупальца, окутывала нас, проверяла, ища жертву, чтобы задушить в своих мрачных объятиях… я зажмурилась в ожидании худшего. Девочки, милые, не говорите ему, не говорите!
