без тени улыбки ответил Паша.
Глеб уже и не помнил, как выглядит этот ребенок, когда улыбается. Так давно это было. Он опять незаметно вздохнул, включил музыку и приспустил стекла, чтобы в салон ворвался теплый осенний ветер.
Дождь хлынул неожиданно. Единственная вспышка молнии в сопровождении мощного раската грома, и с неба полила вода сплошным потоком. Дворники не справлялись, елозя из стороны в сторону по лобовому стеклу. Но Глеба это не напрягало. Движение в это время суток уже не было таким активным, как в часы пик. Они медленно ехали по узенькой улочке, вспарывая лужи с неоновыми отражениями огней города.
Ее Глеб заметил не сразу. Она стояла под козырьком, освещаемая витриной магазина. Заплаканная, растерянная и очень красивая.
– Девушке плохо. Наверное, она забыла дома зонт. Подвезем? – обратился он к Паше.
А тот уже и сам заметил бедняжку, прилип к стеклу, рассматривая ее. Он только энергично закивал головой, не отрываясь от заинтересовавшей его картины.
Глеб вывернул к тротуару и плавно затормозил. Опустив стекло громко позвал:
– Девушка, вас подвезти?
Запоздало пришла мысль, что, возможно, она не просто так тут стоит, а ждет кого-то. Тогда почему плачет или плакала? Да и одета она не по погоде – легко и празднично. А еще красиво: золотистое платье обтягивало стройную, как у статуэтки, фигуру, туфли на высоком каблуке переступали в луже в поисках сухого места, которого уже не осталось, в руках маленькая сумка, которую она держит так крепко, что даже сквозь дождь видно, как побелели костяшки пальцев.
Она пыталась разглядеть Глеба в салоне, поглядывая на заднее окно, где маячила Пашкина физиономия.
– Не бойтесь, садитесь, – подбодрил Глеб. – Дождь зарядил на всю ночь.
Он чувствовал, как она колеблется, не зная, на что решиться. Наконец, она сделала неуверенный шаг и тут же оказалась под потоками ливня. Не раздумывая больше, побежала к машине. Глеб предусмотрительно распахнул для нее дверцу.
– Все-таки промокли, – сказал он, когда она заскочила в салон, обдавая его брызгами.
Совсем молоденькая, лет двадцать, может, чуть больше. Русые волосы, гладко зачесанные и собранные на затылке, потемнели от воды. В немного раскосых светло-карих глазах застыла благодарность с примесью стеснения, как успел заметить Глеб, когда она мельком на него посмотрела. Тонкими длинными пальцами она расстегнула сумочку и, достав платок, аккуратно промокнула лицо. Интересно, что она делает одна вечером в таком виде, да еще и под дождем?
Глеб ждал, когда она заговорит, не трогаясь с места. Но она спрятала обратно платок и молчала, тихонько шмыгая носом.
– Куда вас отвезти? – спросил Глеб, когда понял, что молчание затянулось.
Она повернулась, и Глеб рассмотрел золотистые искорки в больших и грустных глазах. А еще заметил, как подрагивают ее губы, словно она изо всех сил старается не разрыдаться.
– Едем
