активировать функцию записи разговора.
– Эрик?
В телефоне вновь послышался лишь какой-то шорох, и профессор уже было подумал, что и на этот раз абонент на другом конце телефонной линии ограничится молчанием. Однако он ошибся! Звонивший произнес всего два слова, нанесшие Херцфельду еще один удар ниже пояса. И услышал эти два слова несчастный отец, к своему величайшему удивлению, от молодой женщины, которая отрывисто произнесла:
– Эрик мертв!
Глава 13
В аду
Она слабо помнила, как маньяк всучил ей записку с текстом и приказал наговорить его на телефон. Это был один из тех немногих моментов, когда он ее не трогал. Возможно, при этом мучитель хотел исключить дрожание голоса своей жертвы, когда она записывала на носитель информации свидетельство того, что еще жива. Другого объяснения она не находила, хотя два сломанных ребра, а позднее и разрыв промежности сделали ее боль настолько невыносимой, что душа девушки практически полностью отделилась от физического тела.
В данный момент ее прежнее «я» стояло наподобие сломанного вагона на запасном пути сознания жертвы. Жалкий же остаток того, что ранее составляло ее личность, находился в самом поезде, который все глубже въезжал в темный туннель безысходности и боли.
Резиновая губка, размером с мяч для игры в гольф, торчала у нее во рту, постоянно нажимая на пульсирующую от боли рану в деснах. Но эта боль была желаемым отвлечением от того, что придумал для нее ее мучитель – насильник нашел еще одно естественное отверстие в нижней части ее живота и теперь, казалось, хотел разорвать и его.
Она мычала в течение десяти минут, и душераздирающие звуки этого мычания прерывали только удушающие приступы кашля, ведь губка заглушала рвущиеся наружу крики боли.
– Нравится? Да? Ты – маленькая шлюха! – издевался он.
Все тело девушки свела судорога, что сделало боль еще ужаснее. Однако это вызвало у ее мучителя лишь приглушенное хрюканье, указывавшее на то, что толчки вот-вот станут еще сильнее. Внезапно изверг покинул ее. Несчастная даже не заметила, как он поднялся с кровати и, встав рядом с ней, принялся махать рукой в глазок маленькой видеокамеры, непрерывно моргавшей в правом углу помещения прямо над дверью. Он делал это каждый раз, когда насиловал ее. И если в первый раз она почувствовала, как что-то липкое стало вытекать у нее между ног, то теперь образовавшаяся там одна сплошная рана таких ощущений больше не вызывала.
– Сейчас мне надо идти, ты, маленькая шлюха, – услышала несчастная слова своего мучителя.
При этом мелкие брызги от его влажного дыхания попадали ей на лицо, вызывая жгучее желание содрать с себя кожу. Она вытолкнула изо рта губку.
– Не называй меня шлюхой, меня зовут…
И тут несчастная горько заплакала от того, что не могла вспомнить свое имя.
– Не реви, когда-нибудь я вернусь.
С этими словами он зажал ее подбородок между большим и указательным
