к иконам, не снимая с шеи. Старик оглядывается, беспрестанно крестится, голова и руки не остаются в покое.
Седой мужчина провожает взглядом бодро идущую длинноножку.
Чуть выпивший мужчина в шортах со вполне православной бородкой говорит, что не понимает языка Богослуженья. И еще раз вернулся сказать, что отпеванье – дорого.
И еще он спросил, если я и правда здесь служитель, не мог бы ли я быть его духовником?
Мужчина на ходу плюнул. Слюна отлетела далеко, и главное, очень быстро.
Девочка обегает на цыпочках вокруг центрального подсвечника.
Людочка говорит: она у Предтечи что-то отколупывает, что-то там копает…
У бабки из сумки торчит заостренная палка (кол!) У другой нарисованы брови.
Мужчина прихрамывает. Длинные руки похожи на клешни. Мужик с клешнями, с ним баба, отъезжает на черном джипе.
Наливаю св. воду в стеклянную бутылку какому-то мужику. На горлышке что-то пристало. – А, это сладости… пирожные. И, чтобы я не усомнился, мужик облизал пальцы.
На подстриженном лужку фотограф выбирает ракурс. Большой кусок изогнутой трубы похож на издохшего змея.
Девушка ассиметрична: одна щиколотка кажется больше другой, и тельце держит набок.
У криминального парня темные пятна на локтях, как будто его пытали.
У девушки туфли лимонного цвета с ярко-розовым носом.
Наконец, в церкви появился человек, который за мной наблюдает, а не только я за ним.
Фекла поет: «Тело Христово…» и вся трясется, и голос подрагивает.
Смычка
Своими глазами видел, как старуха приложила к иконе красную паспортину: вот она, смычка церкви и государства.
Внучок чокнулся с дедком коммунистом.
Физический труд затрудняет умственную деятельность. Оттого ослабевает интерес к умственной деятельности других людей. Отсюда происходит разобщение – вот крестный путь мирового пролетариата.
На трапезе рассказали: кошки побежали в алтарь, а какие-то бабушки закричали: котам можно, кошкам нельзя!
Алена шла, замедлилась у клумбы тюльпанов, как будто собираясь наклониться к ним и вдохнуть… но одумалась. Отдернулась, и быстро пошла дальше.
Алена не замедлилась, а прошла мимо клумбы зигзагом, как будто цветы ее примагнитили, а потом пошла к церкви так, как будто и там притяжение, и оно более сильное.
Высокая трава, никто ее не стрижет, а на кладбище подстрижена, и лежит стожками. Стожки замокли, слегка потемнев.
В гробу у покойной крохотная иконка.
Среди стожков одинокий скворец, нет к нему слетел другой.
Стожки как будто намек на могилки. И зачем, для какой цели этот участок кладбища не заполнен? Впереди – новые войны.
Стожки мои подсохли, и трава вокруг них подросла.
Мама с двумя детьми. Детям на грудь повязаны георгиевские ленточки.
Черный
