писал свою книгу накануне прихода эпохи массовой персональной компьютеризации и появления представлений о виртуальной реальности. Его мысленный эксперимент захватил воображение публики и вызвал ассоциации с аппаратом «Оргазматрон» из фильма Вуди Аллена «Спящий» (Sleeper, 1973). Может, когда-нибудь люди в большинстве своем будут готовы променять неопределенность реальных ощущений на гарантию бесконечного искусственного восторга, но пока этот день не настал. Мы хотим счастья и вроде бы все же не сводим его к одним лишь приятным ощущениям. Оно предполагает некую стабильную, осмысленную, конструктивную деятельность. Именно такое счастье интересовало древнегреческого философа Аристотеля. Он рассматривал его как психологическое состояние, самореализацию, удовлетворенность собой, взаимодействием с окружающими и общим ходом жизни. Оно предполагает активность и целеустремленность человека на пути к счастью. Это и есть – в противовес концепции позитивного мироощущения или гедонизму – третий подход современной философии к личному счастью. В основе его лежат анализ и работа над собственными устремлениями, поведением, реакцией на окружающий мир. И истоки этого подхода – в трудах Аристотеля.
Философ считал, что, воспитывая в себе добродетель, совершенствуя достоинства и держа в узде пороки, человек осознает причинно-следственную связь между счастливым состоянием духа и выработанной привычкой к правильным действиям. Возьмите за правило встречать каждого ребенка с улыбкой, и со временем она будет возникать при его приближении сама собой и при этом будет искренней. Некоторые философы сомневаются, действительно ли добродетельная жизнь предпочтительнее порочной, но в последнее время «этика добродетели» реабилитируется в философских кругах и признается благом. В отличие от Аристотеля, который рассматривал все добродетели в совокупности, современные мыслители разбивают их на категории. Джеймс Уоллес в «Добродетелях и пороках» (1978)[3] выделяет три группы: добродетели самодисциплины, такие как мужество и терпение; добродетели совести – честность и справедливость; а также добродетели благодеяния, подразумевающие помощь другим, такие как доброта и сострадание. Первые две добродетели могут благоприятствовать успеху как личных устремлений человека, так и всего общества. Добродетели благодеяния определены менее четко, но все же способны повысить симпатии к вам с вашей собственной стороны и со стороны окружающих. Таким образом, добродетель обладает внешними преимуществами: счастье окружающих повышает вероятность вашего собственного счастья, а значит, в ваших интересах быть добродетельным. Однако Аристотель (наряду с Сократом, стоиками и викторианским философом Томасам Хиллом Грином) видел в ней и внутренние преимущества. Добродетели, ориентированные на других, ощутимо способствуют вашему собственному счастью[4].
В «Никомаховой этике» Аристотель рассуждает о природе счастья.
James D. Wallace. Virtues and Vices. 1St Edition. – Cornell University Press, 1978.
Craig K. Ihara, ‘Why be virtuous’, in A. W. H. Adkins, Joan Kalk Lawrence and Craig K. Ihara (eds.), Human Virtue and Human Excellence (New York: Peter Lang, 1991), pp. 237–68; Thomas Hill Green, Prolegomena to Ethics (1883).
