тарелку с кашей и поставила перед ним тарелку с омлетом.
– Кушай, я сейчас тебе блинчиков положу и чаю налью.
– Все считают меня ее мужем и смотрят на меня, как на варвара. Выгнал свою жену из дома.
– У нее таких мужей, как ты – целый полк, Веня. Все это прекрасно знают, и никто не может осуждать тебя за то, что ты не желаешь ее брать себе в жены. Выкинь из головы все эти глупости. У тебя своя жизнь, у нее – своя. Тебе можно только посочувствовать, – сказал Василий.
– Ты представить себе не можешь, как я устал от нее. Иногда я думаю, что мне легче было в Сталинграде, чем здесь. Именно из-за нее. Мне ее искренне жаль, но видеть ее – выше моих сил.
– Венечка, – прервала этот тяжелый разговор Вера, – у меня к тебе есть дело. Можно обратиться к тебе, как к врачу?
– Ты что заболела? – обеспокоился гость.
– Говорят, ты теперь специализируешься на венерологии?
– Да. Знаешь, это лучше, чем хирургия. Тем более что количество больных «постыдными» заболеваниями сейчас просто катастрофически растет. Я согласился на предложение начальника лазарета. Мы ведь вот-вот станем госпиталем, и в его структуре предполагается кожно-венерологическое отделение. Возглавить отделение, по-моему, совсем неплохо. А практика лечения у меня за последние два года достаточно положительная.
– Я слышала, что ты преуспел на этом поприще, – усмехнулась Вера. – И вот поэтому хочу тебя попросить посмотреть одного мужчину из местных органов управления. Сможешь?
– Нет, частным образом я никого лечить не стану, Вера. Пойми меня правильно. Это уголовное дело. Он должен встать на учет. Иначе нам с этой заразой не справиться.
– Вень, но он хорошо заплатит, и это будет абсолютно секретно. Никто никогда не узнает об этом.
– Нет! Я на это не пойду. Официально – ради Бога! Я его вылечу. Но тайно, за деньги – нет. И никогда не обращайся ко мне с такими просьбами. Ты же знаешь, что это противозаконно.
Ему было неприятно отказывать ей, но он бы перестал считать себя порядочным человеком, если бы нарушил закон. Кроме того, Венедикт был членом партии и для него это было не простым звуком, а мерилом совести и чести. Его приняли в партию под Сталинградом. Это было его гордостью. Нарушить кодекс чести значило для него не иметь права на достоинство.
Венедикт поднялся, поблагодарил супругов за вкусный завтрак и вышел из дома. Василий вышел вместе с ним.
– Ты прав, Веня, – сказал он, пожимая другу руку. – Не обижайся на Веру. Ее попросила директор школы. Она же у меня старшая пионервожатая там. Прости ее, глупая женщина. Я ей сразу сказал, что ты на это не пойдешь. Пусть этот начальничек впредь думает, с кем развлекается! Верно!
Венедикт кивнул и хотел уйти, когда к ним подошла удивительно красивая, невероятно похожая на Терезу женщина с короной из кос на голове, с большими зелеными глазами и милой улыбкой на лице.
– Здравствуйте, – поприветствовала она мужчин. – Я к
