радио, была приятно универсальной. Будь это такси от ее квартиры до офиса в Бостоне или из аэропорта до дома Джорджии в Ноттинг-Хилле, в эфире неизменно возникала чрезмерно веселая парочка, которая несла какую-то ерунду, и их беседу оживляла старая поп-музыка. Бретт провел рукой по бедру Нэнси.
– Детка?
– Да?
– Ты как, нормально?
Неужели она могла дать ему честный ответ на такой вопрос на заднем сиденье машины, которую вел совершенно незнакомый человек? Но даже если забыть о водителе, правдивый ответ на вопрос Бретта представлялся маловероятным. Он был не из тех, с кем можно вести настоящий разговор. Ему нравились незначительные и легко решаемые проблемы. Нэнси всегда заранее заботилась о том, чтобы ей требовалось заменить электрическую лампочку, рассказать о второстепенной дилемме на работе или создать искусственный кризис в отношениях раз в две недели, чтобы он не оставался без дела.
Она словно оставляла для него дорожку из хлебных крошек, по которой он шел, и ему казалось, будто с каждым разом расстояние между ними сокращается. Она старалась казаться уязвимой настолько, чтобы поддерживать у него интерес к себе, одновременно оставаясь вызовом, не дающим ему заскучать.
Функция Бретта состояла в том, чтобы являться приятным отвлечением, а также в исцелении ее от неудобного стремления к физиологии секса. Мастурбация, к которой Грейдон относилась почти как к науке, оставалась неутешительно неудовлетворительной. Что-то внутри, что-то отбившееся от основной части души, нуждалось в коже и прикосновениях другого человека. Таким и стал Бретт. Ей нравилось его успокаивающе плотное тело, к тому же он был достаточно красив, чтобы его не отпугивало богатство Нэнси. У него имелись собственные друзья, и он редко жаловался, что она допоздна задерживается на работе. Если коротко, идеальный сожитель, но не более того. Нэнси планировала избавиться от этого мужчины через шесть месяцев, следуя своей обычной схеме, но тут получила по электронной почте письмо от Джорджии.
Она читала в постели. Бретт доставил ей удовольствие ртом, что искренне любил делать, а потом заснул рядом. Она вытащила телефон из-под подушки, чтобы проверить его в последний раз, и обнаружила сообщение. Без темы. Всего несколько слов – просьба вернуться домой.
Нэнси не знала, что именно в письме убедило ее поехать. Не в ее правилах было мчаться через половину мира, получив одно-единственное сообщение по электронной почте. К тому же Джорджия любила из всего устраивать драму. Она постоянно выдумывала разные истории, когда они учились в школе, воображала подростковые беременности у одноклассниц и лесбийские увлечения учительниц.
Но в этом послании Джорджии содержалось нечто необычное. Нэнси его стерла, а потом удивленно смотрела, как ее пальцы, будто по собственной воле, набирают сайт «Бритиш эйруэйз» и бронируют два билета первого класса до Лондона.
– У меня все хорошо, – ответила Грейдон Бретту, понимая, что пауза получилась слишком длинной. – А ты как?
– Сгораю
