преамбуле своей записки, представленной на рассмотрение участников совещания 1843 г., Жомини оценил положение России на передовом Привислинском театре как надежное при существовавших на тот момент внешнеполитических условиях. Однако, по его мнению, при иных обстоятельствах политического и стратегического характера двойной сходящийся удар соединенных сил австрийской и прусской армии под основание польского выступа делал вероятным как поражение Большой Действующей армии в генеральном сражении, так и оставление ею Царства Польского.
Предложения выдающегося военного теоретика отталкивались не от реального внешнеполитического положения России по состоянию на 1843 г. С его точки зрения, это положение оставалось достаточно прочным и не предвещало в ближайшем будущем каких-либо опасных осложнений. «Конечно, если бы Россия хотела строить расчеты лишь на основании вероятного и недавних примеров, – утверждал Жомини в начале своей записки, – то, чтобы составить приемлемую систему защиты из того, что уже есть, ей было бы достаточно одного хорошего пункта в центре Литвы и двух других на севере Волыни, поскольку нельзя просчитывать боевые действия на этих обширных землях в тех же масштабах, что и в Германии и Франции, чьи столицы часто оказываются в 10 переходах от границы»[233].
Жомини имел в виду планомерную подготовку к отражению нашествия, по масштабам аналогичного наполеоновскому. В своих расчетах он специально закладывал наихудший вариант из возможных стратегических комбинаций. В сценарии Жомини России предстояла война с коалицией германских держав, поддержанных Турцией и Великобританией. Как известно, в 1812 г. главные силы Великой армии в преддверии вторжения были сосредоточены в герцогстве Варшавском, однако источники комплектования и пополнения ее французского боевого ядра находились в двух тысячах километров от потенциального театра военных действий. Теперь же, по предположениям Жомини, исходные квартирные районы неприятельской армии должны были находиться в непосредственной близости от русских границ.
«Прошлое, – писал автор документа, – не может служить абсолютным правилом для вынесения суждений о будущем, ибо есть вероятность, что между Российской империей и европейскими державами могут произойти столкновения, не имеющие ничего общего с теми, что были в 1812 году. В самом деле, Австрия и Пруссия, появившиеся тогда в российских землях против своей воли, имея менее 50 тысяч людей и будучи лишь вспомогательными силами, однажды могут появиться здесь приблизительно с 500 тысячами солдат и имея базу не на Рейне, как армии Наполеона, а прямо у нас под носом – в Карпатах, у Позена, Торна, Грауденца и Кёнигсберга. И еще более значительное различие состоит в том, что, по всей вероятности, эти силы будут к тому же подкреплены Англией и могут иметь таким образом морскую империю»[234].
С его точки зрения, крепости были призваны решать пять взаимосвязанных задач:
1) защищать пути концентрического отступления войск вглубь
РГВИА. Ф. 846 (ВУА). Оп. 3. Д. 1. Л. 39 об.
Там же. Л. 40.
