десять Никита Кузьмич открыл глаза и мутным взглядом посмотрел на Колю.
– Прошло! – облегченно вздохнул он. – А чуть было не отдал душу… Хорошо, что ты рядом был.
Борзов полежал еще немного, а потом сел на кровати и стал застегивать на груди рубашку.
– Куда вы, дядя Никита?
– А никуда, дома побуду. Лежать-то долго нельзя: сердце останавливается. Ну ладно, иди поешь.
Коля покорно пошел к столу и отрезал кусок мяса.
– Больше ешь, – сказал дядя Никита, вновь подсаживаясь к столу с другой стороны, – мажь хлеб маслом…
Коля быстро ел, а дядя Никита молча наблюдал за ним. Вдруг он заметил, что в глазах Коли появилась какая-то пытливая мысль. Мальчик пристально взглянул ему в лицо, а затем отвел взгляд и потупился.
– Дядя, а зачем вы того человека полицаям выдали?.. – вдруг тихо спросил он.
Никита Кузьмич вспыхнул.
– Слушай! – крикнул он, теряя самообладание. – Ты что мне, допрос устраиваешь? Лучше скажи, как он ко мне во двор попал.
– Я его спрятал.
– Ты?!. Да узнай об этом гестапо, за это и тебя и меня бы расстреляли!..
– А никто про это бы и не узнал.
Никита Кузьмич только развел руками.
– Ну что с тобой, дураком, говорить! Большое счастье, что я его в сарае нашел… Пришли бы вечером с обыском, как бы я оправдался? Сказали бы: нарочно прятал.
– А его бы можно было выпустить.
– «Выпустить»! – передразнил Никита Кузьмич. – Это легко сказать, да трудно сделать…
Коля отодвинул тарелку.
– Что ты? – встревоженно спросил Никита Кузьмич.
– Плохой вы человек, дядя Никита. Лучше я от вас уйду.
– Уйдешь?
Коля упрямо нагнул голову:
– Я лучше в лагерь пойду, с отцом жить буду.
– В лагерь? – удивился Никита Кузьмич. – В какой лагерь?
– Ну, в тот, что на окраине города, за проволокой!..
У Никиты Кузьмича на переносице сошлись глубокие морщины. Он сосредоточенно смотрел в лицо мальчика, стараясь понять, о чем тот говорит.
– Отец? Разве он там?
Коля осекся. Нет, он не скажет дяде Никите больше ни слова.
– Почему ты сказал об отце? Ты что, его видел?
Коля вновь сжался в своем углу. Как мог он проговориться! Теперь погибнет и отец. Нет, нет, дядя больше ничего от него не узнает.
– Ты видел его в колонне пленных? – вплотную приблизился к Коле Никита Кузьмич. – Говори! Видел?..
Коля старался выдержать его напряженный взгляд.
– Нет, не видел… Это я так просто сказал. Придумал…
Никита Кузьмич с сомнением покачал головой.
– Такие вещи просто так не говорятся. Особенно сейчас, когда ты потерял мать… – Он снова сел и закурил папиросу. – Вот что, племянничек, – сказал он, подумав. – Я запрещаю тебе выходить даже
