звания точно так же, как годом раньше его стараниями это произошло с Демаратом.
Поведение Клеомена в изгнании сильно отличается от поведения прочих опальных царей. Скрывшись в соседней Аркадии, он развил там бурную деятельность, убеждая аркадян выступить против Спарты (Her. VI. 74). Антиспартанская агитация Клеомена в Аркадии сделала опального царя государственным преступником в глазах всех спартиатов. В обычной для спартанцев манере (его убедили вернуться, клятвенно пообещав, по-видимому, снять с него все обвинения) Клеомена выманили из Аркадии только для того, чтобы арестовать и казнить. Как полагают современные ученые, формой казни было вынужденное самоубийство[44]. Иначе думали в древности. Геродот утверждает, что сразу же по возвращении из Аркадии Клеомен впал в безумие и покончил жизнь самоубийством, нанеся себе множество ран (VI. 75). По всей видимости, Геродот озвучил официальную спартанскую версию, согласно которой царь довел себя до безумия из-за распущенности и безудержного пьянства (VI. 84). Традиция о пьянстве Клеомена дошла до поздней Античности (Aelian. V. h. II. 41).
В отличие от древних, современные исследователи[45] видят, как правило, в гибели Клеомена политическое убийство, совершенное по распоряжению эфоров. Над Клеоменом учинили внесудебную расправу, и не столь уж важно, в форме вынужденного самоубийства или прямого убийства. Расправа над Клеоменом вполне вписывается в обычную для спартанских властей реакцию на крайнюю для государственных устоев опасность и свидетельствует о возросшей силе эфората.
Клеомен стоит в начале списка тех политических деятелей Спарты, которые не смогли вписаться в систему и постепенно были из нее «выдавлены». Спартанские цари уже в силу имманентной сущности своей «должности» провоцировали конфликтные ситуации и друг с другом и с остальными ветвями власти. Это тем более было справедливо для сильных от природы личностей, каким, бесспорно, был Клеомен. Как заметил П. Родс, «Спарта была в существенной степени нетолерантна к людям со свирепой потребностью собственного индивидуализма, и трудно представить себе, чтобы герой-индивидуалист легко нашел бы себе место при господстве спартанской идеологии или идеологии любого греческого государства, которое имело институты и коллективизм полиса»[46].
Регент Павсаний, член царского дома Агиадов
После Клеомена самая яркая фигура среди спартанских политиков – регент Павсаний. В 479 г. он принял на себя правление как опекун своего несовершеннолетнего двоюродного брата Плистарха (Her. IX. 10; Paus. III. 4. 9–10). В том же году он одержал победу над персами при Платеях (Her. IX. 19–88; Plut. Arist. 14–20; Diod. XI. 29. 4–32). Однако этот талантливый полководец и герой Греко-Персидских войн проявил такое неуважение к союзным греческим контингентам, что очень быстро вызвал их недовольство. Если бы дело было только в этом, на поведение Павсания закрыли бы глаза, как это не раз делали позже, когда после победы в Пелопоннесской
О политических суицидах в Спарте см.: David E. Suicide in Spartan Society // Spartan Society / Ed. Th. J. Figueira. Swansea, 2004. P. 25–47.
Об их взглядах см.:
