что он горьковат и очень крепок. Но послевкусие было другое. С нотками ванили и молочного улуна.
С другой стороны, даже если бы Леа протянула мне стакан обычной воды, она бы тоже показалась мне божественной. Разве можно так сильно влюбиться в человека, что каждая мелочь, побывавшая у него в руках, становится для тебя чем-то волшебным? Да, можно. Я в этом уже убедился.
– Нормально, да? – спросила она.
– Очень здорово.
– Я же говорила. Чудесный чай, – сказала Леа и вновь откинулась на спинку мягкого кресла.
Я смотрел на нее и снова не знал, о чем поговорить. Постоянно, когда ты оказываешься рядом с человеком, чья внешность и энергетика захватывают дух, ты не знаешь, что ему сказать. Просто хочется смотреть на него вечно.
– Ты когда-нибудь пробовал добавлять засахаренные клементины в бренди? – спросила она.
– Что такое клементины?
– Не знаешь, что такое клементины? Ты прожил семнадцать лет впустую, – ответила она.
– Ну скажи, что это!
– Это мой самый любимый фрукт. Гибрид мандарина и апельсина. Ты не поверишь, Нико летом смог вырастить у нас в саду самые сладкие клементины в мире, я думаю, тебе стоит их попробовать. Если добавить засахаренные клементины в бренди, то это очень вкусно, поверь мне. – От ее энтузиазма я невольно заулыбался.
– Нико еще и экзотические фрукты в саду выращивает? Я думал, что у вас только цветы и огород с простыми овощами, – удивился я.
– Он пытается вырастить фрукты, которые выживают в условиях Канады. Не всегда получается, но если это происходит, то прям вообще нормально. А цветы – это наш основной доход. Овощи, яблоки и некоторые ягоды мы выращиваем по приколу, – ответила Леа, накручивая шелковистую прядь каштановых волос на свои тонкие бледные пальцы.
– Можно задать нескромный вопрос? – набравшись смелости, спросил я.
– Валяй, – безразлично ответила она.
– Почему ты не живешь с родителями и братом?
Выражение ее лица моментально изменилось.
– А я-то думала, ты спросишь что-нибудь пошлое… Я не живу с семьей, потому что встречаюсь с Нико. Наши отношения уже давно перешли грань обычных свиданий и прочей подростковой ерунды. Мы типа полноценная ячейка общества с общим доходом и общим домом. Любим друг друга, умрем в один день и так далее. Нет, серьезно, если я умру раньше, то Нико пообещал мне покончить с собой в этот же день, а если он умрет первым, то убью себя я, – сообщила она с серьезным выражением лица. Я замолчал. И тут она вновь зашлась своим немного истерическим смехом. Это была очередная крутая шутка Леа Тернер. Я тоже начал смеяться, только более сдержанно и все еще не до конца понимая этот прикол.
– It’s a prank![2] – Она хлопнула меня по плечу, и стоит сказать, что толчок был крепкий, прямо-таки мужской. – Расскажи мне лучше о своей жизни, – предложила Леа.
– У меня ничего интересного не происходит. Все так же пишу сценарии, фотографирую людей и пробую снимать фильмы длительностью
Это пранк! (
