и большой сундук для одежды, пока пустой.
Снимать платье самой было настоящей пыткой, но когда девушка уже собиралась перегрызть шнурки корсета, к ней заглянула служанка. Она помогла новой игрушке снять платье, обтерла ее тело ароматическим уксусом, отмечая следы наказания на шее и потертости на запястьях. Потом подала рубашку для сна и оставила в покое.
Авалон завернулась в одеяло и уснула. Проснулась от чужих голосов, раздающихся где-то близко, словно прямо над головой. Девушка покрутилась недоуменно и тут к ней пришло понимание – это гора. Огромная каменная громада желала, чтобы Авалон услышала то, что о ней говорят в гареме!
– Господин вызвал Исуль и всю ночь занимался ей! – удивленно говорил один голос, из-за эха неясно, мужской или женский.
– И Кариль был в его покоях и Хамет! – второй голос был мужской, но чересчур жеманный.
– Так и новеньких брал, этих, черненьких, которых купец вместе с жемчугом привез! – тут уже явно женщина говорила.
– Что за девчонка такая? – в первом голосе послышалось брезгливое удивление, – или она Господина подпоила чем?
– Да когда бы она успела, – возразила женщина, – ее ж прямо из гостевой притащили, почти голую.
– Ну не скажи, – голос показался девушке особенно мерзким, – помнишь ту девицу с ракушкой на шее? Сколько она дурмана протащила?
– Глупости болтаешь! – женщина уже сердилась, – Господин сам по своему желанию наложниц вызывал и ни одна на нее не похожа. И шкура у всех цела! Другое тут что-то, может гостей ждет и подарки для них муштрует, а может что поинтереснее задумал. Не наше дело!
Вскоре голоса стали затихать и Авалон снова уснула, размышляя – для чего Горе было нужно, чтобы она услышала это? То, что друзей у нее тут нет она и так знала. Но и врагов пока ярых не нажила. Повелитель вызывал других? Что с того? Ее ребра целее будут. Поворочавшись девушка уснула, удивляясь, что синяки почти не болят.
Утром служанка разбудила ее войдя с подносом полным еды. Аромат жареного мяса, свежих сладких фруктов и выпечки мог поднять с постели и мертвого! Авалон встала, любуясь гроздьями винограда и спелым гранатом, раскрытым как цветок, ей не терпелось поесть, отчего-то казалось, что кожа обтянула кости, кое-где неприятно повиснув.
Служанка принесла воду и таз для умывания, полила на руки, помогая и вдруг удивленно спросила:
– Госпожа, вы чем-то лечились?
Авалон недоуменно выпрямилась, поправляя подмоченный воротник рубашки.
– Ваши раны, они затянулись, – смущенно бормотнула горничная, пряча глаза.
Новая наложница осторожно подняла руки, убедилась, что ребра больше не ноют, отдаваясь резкой болью, потом потрогала кожу на спине и удивленно покрутилась, стараясь достать рукой как можно дальше. Вместо опухших рубцов, слегка смягченных искусством банщицы, на спине тянулись тонкие ниточки шрамов. Все затянулось за одну ночь?
– У
