дочерью государыни Елизаветы, прочту тебе, послушай:
«Оная женщина росту небольшого, тела весьма сухова, лицом ни бела, ни черна, а глаза имеет большие и открытые, цветом темно-карие и косы, брови темно-русые, а на лице есть и веснушки; говорит хорошо по-французски, по-немецки, немного по-итальянски, разумеет по-английски: думать надобно, что и польский язык знает, токмо никак не отзывается: уверяет о себе, что она арабским и персидским языком весьма хорошо говорит».
Закончив читать, она протянула ему конверт. Спросила:
– Как тебе сей портрет?
Потемкин усмехнулся.
– Портрет авантьюиристки. Достойной ее тараканьей фамилии. Сухая, никакая… Все языки знает, надо же! – молвил он с усмешкой.
– Мне мнится, сия барышня есть та самая, что четыре года назад объявила себя дочерью Франца Первого. Она роскошно жила в Бордо, пользуясь кредитами неискушенных, падких до сенсаций, торговцев. Но австрийская Мария-Терезия не дремала, и вскорости ее схватили и доставили в Брюссель. Тамо ее министр, граф Кобенцель, сумел добиться ее расположения, выудил всю ее подноготную и вскоре выпустил. Возможно, он и надоумил ее прикинуться дочерью покойной русской императрицы. Вот она и возникла спустя три года… Как ты на оное предположение смотришь?
Потемкин заломил бровь.
– Еще четыре года назад! Гениально! Отчего же нет? Коли австрияк Кобенцель так умен, то, может статься, он и учинил таковой удар своему противнику, стало быть, нам. К тому же, удар сей не стоит австриякам никаких сериозных вложений.
Екатерина, подняв указательный палец, молвила:
– То-то и оно, мой миленький! Недаром, вокруг сей Таракановой кружат наши первые враги – поляки. Сказывают, она познакомилась с князем Радзивиллом через влюбленного в нее графа Лимбурга. Он ее обхаживал вначале настойчиво, но затем, когда дела конфедератов стали плохи, охладел. Теперь около нее с трутся два неизвестных поляка.
– Что же происходит в настоящее время? – спросил заинтригованный Потемкин.
Граф Орлов пишет, что он вместе с генералом Христинеком – своим доверенным лицом, было нашли ее, но она внезапно исчезла. Теперь они продолжают разыскивать ее по всей Италии.
– Надо же каковая бестия! – удивленно покачал головой Потемкин. – По всему свету ее люди добрые ищут…
– Но оное известие не все, – устало опустив веки, продолжила Екатерина. – Мне докладывают, что поелику Орловы в опале, граф Алексей может предать меня и, завязав с ней крепкие отношения, объявить ее действительной наследницей русского престола.
Екатерина выжидающе смотрела на фаворита, но ни одна мускула не дрогнула на его лице. Он спокойно смотрел на императрицу.
– Но я не думаю, что он на то покусится. Он не предатель, – сказала она в заключение.
– Я в том не сумлеваюсь тоже, – сдержанно заметил Потемкин. –
