в Москве, в ЦК КПСС, зная, что средний слой номенклатуры настроен против реформ и против М. Горбачева. В дальнейшем и обретение республиками независимости в конечном счете во многом зависело от того, по какому сценарию развивались события в Москве.
Вместе с тем было бы ошибочным оценивать перестройку только с позиций отрицания. Мы разделяем мнение Т. Койчуева и А. Брудного о том, что перестройка обозначила себя как «мирный революционный отказ от коммунистической модели общественного развития и поиск другой модели демократического общества… Перестройка сыграла свою историческую роль, и в целом она достойна уважения, а издержки ее на совести не тех, которые проводили ее и ошибались, а как раз на тех, которые сопротивлялись и противодействовали, так и на тех, которые равнодушно наблюдали… Перестройка пробудила душу, совесть, разум и стремление к действию»[76]. По сути, перестройка положила начало трансформации политической системы советского общества.
Между тем события в стране развивались лавинообразно. В марте 1991 г. состоялся всесоюзный референдум, на котором большинство населения высказалось за сохранение «обновленного Союза ССР», но это уже ничего не решало. Процесс дезинтеграции и суверенизации зашел слишком далеко.
Об отказе в подготовке к подписанию нового федеративного договора заявили Литва, Латвия, Эстония. Грузинский парламент провозгласил переход к «суверенной и полностью независимой» Грузии. Стремились выйти из Союза Армения и Молдова. Решительные голоса о полной независимости раздавались в Верховном Совете Украины. Работа над новым текстом федеративного договора шла трудно, обнаруживалось все больше противоречий между центром и республиками.
Кыргызстан принял активное участие в так называемом Ново-Огаревском процессе. 26 июня 1991 г. Верховный Совет республики в принципе одобрил проект «Договора о Союзе Суверенных Государств», но при этом было высказано немало замечаний и предложений. Принявший участие в его обсуждении Президент А. Акаев заявил, что при рассмотрении проекта Договора «речь может идти только о создании нового государства, с новым, принципиально иным государственным устройством». Резкую критику А. Акаева вызвало постановление Верховного Совета СССР о новом федеративном договоре, в котором дело представлялось так, «будто суверенитет государствам-участникам договора даруется в виде какого-то незаслуженного блага, с различными оговорками и условиями».
«Центр, – отмечал Президент Кыргыстана, – диктовал и продолжает в известных пределах диктовать условия жизни всем союзным республикам. Именно от такого Центра мы решительно должны отказаться»[77].
14 августа 1991 г. текст федеративного договора был опубликован. Однако он не мог удовлетворить ни центр, ни республики. Уступки, которых удалось добиться союзным республикам, носили скорее символический характер, не удовлетворяли их
Койчуев Т., Брудный А. Независимый Кыргызстан: третий путь. Бишкек, 1993. С. 59.
Человек без середины. Аскар Акаев. Бишкек, 1993. С. 83–84.
