style="font-size:15px;"> – Так вот, мадам, у меня есть приятель, который очень хочет познакомиться с вами, и он очень щедр.
– Не понимаю, что вы хотите сказать этим и что вам вообще от меня нужно.
– В таком случае простите за беспокойство, мадам… Вы знаете мой адрес?
– Да, мадам.
– Вы позволите мне оставить вам мою карточку… Вы можете мне написать, когда вам будет угодно… До свидания, мадам!
– До свидания!
Неделю спустя я получаю письмо, приглашающее меня в читальню магазина, находящегося вон там, напротив, и я прихожу. Как только дама увидела меня, она подходит и довольно грубо спрашивает:
– Вы были у меня несколько дней тому назад и рассказали мне о чьей-то небывалой щедрости. Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Прошу вас, объясните обстоятельнее!
– С удовольствием. У меня есть приятель, располагающий 14 тысячами франков.
– Хорошо, я подумаю!
– До свидания!
– До свидания, мадам.
Неделю спустя – новое письмо, назначающее мне свидание в том же месте. Прихожу и спрашиваю:
– Ну что? Обдумали?
Она довольно равнодушно отвечает:
– Да, но, по-моему, этого мало.
– Прекрасно, мадам, я переговорю со своим приятелем.
И дело уладилось за 20 тысяч франков».
С этим сообщением вполне совпадает следующий рассказ заведующей другим таким домом. Интервьюер начал с вопроса: всегда ли знает мужской клиент, с какой дамой он имеет дело? Ответ гласил: «Смотря по тому… Обычно имена не произносятся. Когда же речь идет о крупных делах, имя всегда фигурирует, так как им в значительной степени обусловлена цена. Иногда дело вообще зависит исключительно от имени, именно в тех случаях, когда клиент хочет через нас познакомиться с вполне определенной дамой. Иногда нас посылают и к дамам света, то есть к таким, к которым приходится явиться самим. В таких случаях мы действуем двояким образом: или посылаем к ним „ищейку“, или идем сами. Я обычно предоставляю работать моей „ищейке“ (агентше), которую посылаю утром к даме. Такая женщина не вызывает подозрения, она одета, как прислуга, которой дали поручение, и обязана говорить только с мадам. Единственно, чем она рискует, это или ее не примут, или, если примут, то, может быть, спустят с лестницы. Обычно ее принимают, но даже если и прогонят, то и тогда еще не все потеряно.
Все зависит, в сущности, от цены. Конечно, к добродетельным дамам мы подходим иначе, к остальным же вы можете спокойно подойти, раз у вас туго набитый кошелек. Когда дама слышит низкую цену, она иногда краснеет, при высокой, однако, это бывает чрезвычайно редко… В следующий раз я отправляюсь сама. У меня есть манеры. Или я узнаю, у какой портнихи она шьет свои платья, портниху эту я случайно знаю. Я являюсь к ней в тот же час, когда там и дама, вступаю с ней в разговор, восхищаюсь ее туалетом, поддерживаю разговор и присматриваюсь, что можно
