ее с широко раскрытыми глазами. Как только она открыла рот, чтобы высказать все, что думает по поводу поджогов в отеле, Зофья резко поменяла тему разговора.
– Мне не нравится костное строение крокодилов. Северин хочет, чтобы я сделала копию одной из этих Сфинксовых масок…
– Может, вернемся к теме поджога…
– …Маска не передает оттенки выражения человеческого лица. Я должна заставить ее работать. О, и еще мне нужна новая чертежная доска.
– А что случилось со старой доской?
Зофья покрутила в руках миску с сахарной пудрой и пожала плечами.
– Ты ее сломала, – ответила за нее Лайла.
– Мой локоть случайно ее задел.
Лайла покачала головой и бросила Зофье чистое полотенце. Девушка уставилась на него в недоумении.
– Зачем мне полотенце?
– У тебя все лицо в сахарной пудре.
– И?
– …И это повод для беспокойства, моя дорогая. Тебе нужно вытереть лицо.
Зофья нехотя вытерла лицо полотенцем. Казалось, она была вечно окружена пеплом и пламенем, отчего заработала кличку «Феникс». Несмотря на то, что такой птицы на самом деле не существовало, Зофья была не против этого прозвища. Пока она протирала лицо, полотенце зацепилось за ее необычное ожерелье, которое выглядело как нанизанные на леску острия ножей.
– Когда они вернутся? – спросила Зофья.
Лайла ощутила укол беспокойства.
– Энрике и Северин должны быть здесь к девяти.
– Мне нужно забрать мои письма.
Лайла нахмурилась.
– Так поздно? На улице уже темно, Зофья.
– Я знаю, – ответила Зофья, проведя пальцем по своему ожерелью.
Она бросила Лайле полотенце. Девушка поймала его на лету и тут же бросила в раковину. Когда она обернулась, Зофья уже схватила ложку для пудры.
– Прости, Феникс, но мне это нужно! – Зофья засунула ложку в рот. – Зофья!
Инженер ухмыльнулась. Она распахнула дверь и выбежала в коридор, все еще сжимая ложку во рту.
После того как Лайла закончила украшать десерт, девушка протерла столешницу и покинула кухню. Она не была официальным кондитером «Эдема» и, честно говоря, никогда к этому и не стремилась. Вся привлекательность этой работы состояла в том, что Лайла занималась выпечкой для своего удовольствия. Если ей не хотелось что-то готовить – она это не готовила.
Чем дольше она шла по коридору для прислуги, тем ярче и отчетливее становились звуки «Эдема»: громкий смех отражался от стеклянного перезвона капелек на хрустальных люстрах, в бокалах звонко журчало золотистое шампанское, а прозрачные крылья сотворенных мотыльков тихо трепетали, переливаясь всеми цветами радуги. Лайла остановилась напротив Кабинета Меркурия – здесь располагалась почтовая служба. Внутри можно было найти множество металлических
