style="font-size:15px;"> Жоржик вывернул кармашек, бросил своему петуху крошки, которые завалялись в кармашке, потом соскочил со скамейки, запрыгал на одной ноге к беседке и весело запел: «Рыжий с белым разодрался, белый рыженького вздул!»
В беседке Жоржик лёг на стол и стал смотреть, как качаются веточки. Прилетали пчёлы, танцевали над головой и пели: «Зум-зум, где цветочки?»
Прилетал знакомый коричневый жук и жужжал: «Жоржик лежит, Жоржик лежит…»
Зелёненький червячок пополз по руке, а когда дополз по плечу до уха, Жоржик услыхал, как червячок чуть слышно зашипел: «Сейчас шлёпнусь…» Испугался, верно, что так высоко залез.
Когда Жоржик вышел из беседки, солнце висело над самыми ёлками и было похоже на тот таз, в котором Даша варенье варит. Только чуточку покрасней. Глазки у Жоржика были совсем-совсем сонные. С пруда кричали лягушки: «Краковяк-краковяк-краковяк…»
«Что это за краковяк? – подумал Жоржик и вдруг вспомнил: – Это танец такой… Как же лягушки на четырёх лапках танцуют? Верно, становятся на задние лапки, как Амишка…»
У балкона его встретила мама.
– Ты где был?
– В беседке.
– Что ты там делал?
– Слушал, как пчёлки разговаривают.
Мама улыбнулась и принесла Жоржику молока. Молоко было вкусное и пахло, как горячая ватрушка. Опять прибежала кошка, заходила у ног и запела:
– Жоржик-коржик, дай – мяу – молочка!
– Не дам за то, что дразнишься, – сказал Жоржик и пошёл спать.
Мама его раздела и ушла. Жоржик долго не хотел закрывать глаза. Он всё хотел дождаться старушки в синей кацавейке и хорошенько попросить её… Пусть бы оставила красный камешек ещё хоть на день. Камешек положил под подушку.
Но в комнате было тепло и тихо, а сверчок где-то близко у кроватки проснулся и запел: «Цир – закрой глазки, цир – закрой глазки, цир – закрой глазки».
Жоржик закрыл.
Утром, только проснулся, сейчас же руку под подушку – камешка нет. А вместо камешка лежит книжка: звери в ней разные, птицы, букашки и разные жучки. Всё есть. И про всех написано, как кто живёт, что ест, как кто поёт, как жужжит, как мяучит. Всех спрашивал Жоржик – и маму, и Дашу, и даже Амишку, да никто не знал, кто книжку принёс.
Должно быть, старушка – кому же больше?
‹1912›
Нолли и Пшик
Кукла Нолли и паяц Пшик сидят на подоконнике и скучают. Девочка Катя, у которой они жили, обещала взять их сегодня гулять и не взяла – ушла с няней. Почему не взяла? Рассердилась. Схватила вчера Пшика за голову и окунула его в свою ванночку. Няня закричала, Катя заплакала, а Пшик со страху всю краску из себя выпустил и тонуть стал. Из ванночки такой кисель вышел, что няня должна была другую наливать. Разве он виноват? Паяц не рыба. Потом Катя выкупалась, стала одеваться и села нечаянно на Нолли. Пружинка в Ноллином животе сказала: «Пик!» – и испортилась. Как Катя ни извинялась, как ни умоляла, как ни целовала Нолли: «Скажи: ма-ма, скажи хоть один последний раз, только скажи – ма!» – Нолли ни звука.
